Makalaure: A novel (СИ)

— Глухой ты у меня нешто, муж? — шикнула она и для солидности погрозила веником. — Что сказала? Запасы разложить, пока полки нет, разобраться, а вы как дикие! Хорошо скалку убрала, а то отлупцевала бы вас пониже спины обоих, веником жалко, веник об ваши зады облысеет быстро!

— А ты бы показала класс, — пробурчал муж, — а то гоняешь с эльфом чаи, как госпожа, а мы трудись!

Примула погрозила мужу веником.

— Трудитесь, трудитесь, — сказала она, — один за руки кривые трудись, второй — за язык тряпичный. А то как выставлю обоих под дождь, а в помощники эльфа возьму, — и добавила для острастки, — ему как раз идти некуда.

— Эльф? — дошло наконец до Отто. — А какой? И откуда?

Тугодумом зять не был. Проблемы обычно шли как раз от чрезмерной шустрости его думалки. Но не сегодня. Наверное, ещё не проснулся несмотря на напор тестя.

— Из-под дождя, — вздохнула Примула. — Вы пока разберитесь тут, тебе Одо всё и расскажет. А я к эльфу. Надо его пристроить куда, в такую ночь всем надо по домам сидеть, — и, прикрыв дверь, пошлёпала на кухню, выяснять, не исчез ли Маглор из их с Одо домика.

Тот, конечно, никуда не делся, даже под стол с таким ростом он залезть не смог бы. Двери с окнами Примула сразу отмела: всё закрыто на замки, а выбить бесшумно даже окно никто не сможет. Но тревожилась она не зря, хоть все замки на месте и остались: Маглор закрыл лицо руками, будто плакать вздумал. Плечи не содрогаются вроде, но кто этих эльфов знает, может они так и плачут, замерев будто статуи. Примула, охнув, пожурила себя. Вот кто её тянул за язык, ну кто? Может, он хотел тихо-спокойно у них отсидеться и дальше идти, а она… А что она, она как хоббитёнок мелкий растрезвонила. Хорошо хоть, в доме никто, кроме неё, не знает, кто Маглор такой есть.

— Не плачь, мистер эльф, не плачь, — ласково забормотала Примула, кладя руку ему на плечо. Она, конечно, представляла, кто он и через что ему пройти пришлось, а вроде бы не эльфа утешала, который живёт даже страшно представить, сколько! — а кого-то из дочек своих. И Поппи, и Мэриголд, и Дейзи, и Пеония точно так лица закрывали, всхлипывая, лёжа в кроватках, до того всласть нажаловавшись матери на разбитые первыми влюблённостями сердца. У эльфа, правда, трещина в сердце, по разумению Примулы, должна быть глубже той ужасной пропасти с рисунка в книге мистера Гэмджи, в которую Гендальфа чудовище уволокло, ежели не глубже. Как, почитай, всех схоронить? Как сотни и сотни лет у моря скитаться? Не представить такое, никакого воображения не хватит. Да и не хотела Примула даже в мыслях оказаться в его шкуре. — Или поплакать хочешь, душу облегчить? У меня-то сыночка нет, не знаю я, как с вами говорить, когда слёзы катятся, девок-то понимаю.

— Я не плачу, госпожа Мохнопят, — эльф отнял руки от лица и, обернувшись, посмотрел на Примулу. — Я…

И замолк, словно не зная, что сказать. Глаза в самом деле были сухими, ни следа слёз, но что-то произошло с ним, после того, как Примула его узнала и пока она в кладовке торчала. Не ожидал, небось, от хоббитянки с хутора, что узнает его, а теперь не представляет, как же ему поступать и куда идти дальше.

— Ты прости меня если что, — сказала Примула. — Не хотела в душу тебе лезть, понимаю, боишься, что вопросами тебя засыплю. Прятался, а тут нашлась любопытная хоббитянка на твою голову. Можешь ничего не говорить, я же не зверь, понимаю, тяжело тебе.

— Если не возражаешь, я надену перчатки, — сказал он. — Но ты расспрашивай о чём хочешь, добрая хозяйка, я отвечу на всё.

— Перчатки надевать не позволю, — Примула даже головой покачала. — Стирать их надо, штопать, а руку твою бедную мазью мазать. Если боишься, что мои тебя узнают, то зря, им до этой истории дела нет, небось не знают даже, что было такое. Если болит рука или ожогом пугать нас не хочешь — перевяжу, дело-то нехитрое. У меня Одо, когда дрова таскает, часто щепы сажает.

Маглор слегка покачал головой.

— Мазь ни к чему, много времени с той поры прошло. Роа эльда сильнее роа адана, да и не в руке дело, — Маглор улыбнулся. — Я где-то потерялся, когда выкинул камень. Причина… не знаю даже. Будто бы с ним я выкинул в море жизнь. Словно бы выпал из мира на века, даже не помню пролетевших эпох, но сейчас я вернулся в мир, вот и всё. Никаких тайн, госпожа Примула.

— Значит, ты сам себе муку назначил получается? — спросила Примула.

Маглор ответил не сразу. Сидел, глаза закрыв, будто уснул прямо тут, за столом и с чашкой чая в руке. Только когда Примула испугалась, жив ли он, некстати вспомнив, что эльфы могут приказать телу умереть, Маглор заговорил.

— Да, получается так… Я думал, моё тело и дух смогут принять это наказание, но ошибся. Я был слаб. Часто я просто сидел на берегу и думал о прошлом снова и снова, будто бы меня уже нет, осталась только память. Но жить с таким настроем нельзя, можно лишь существовать. Наверное, временами я даже не мог двигаться…