Макароны по-флотски

Комендант гарнизона традиционно жил в соседнем доме – улица Мира, дом 6, квартира 22 (коменданты менялись, а адрес оставался одним и тем же вплоть до всё тех же злосчастных 90-х). Выслушав маму, одетый в пижаму очередной комендант схватился сначала за голову, потом за телефон и завертел ручку. Усиленное дежурное подразделение с карабинами прибыло на двух бортовых «зилах» буквально через двадцать минут.

– Какое окно?

– Вон то!..

Дверь, конечно, изнутри упорно не открывали, пришлось выбивать… А там…

5-я Тихоокеанская океанографическая экспедиция, то бишь 5-я ТОГЭ, или просто «Звёздная экспедиция», а ещё проще – «шарики», в те времена не вылезала из морей. Её корабли обеспечивали телеметрию при учебных пусках баллистических ракет и связь с космонавтами, а также занимались радиоразведкой. Месяц-полтора дома – три-четыре в Тихом океане, от Камчатки до Самоа и Фиджи. Куковали среди бурных вод, что называется, «не вынимая». Поэтому некоторым жёнам было скучно. А в доме напротив жили бравые ребята – лейтенанты и капитаны строительного батальона, который строил наш посёлок. Ну, вот они и договорились, что, как стемнеет, тётки фонариком аккуратненько просемафорят: мол, всё тип-топ, можно приходить. Гарнизон-то маленький, все глазастые, каждый второй – профессиональный сплетник, открыто ж не пойдёшь… И сидели ребятки у окна, ждали вожделенное «добро». Ну и дождались. Когда дверь выломали, там как раз закончилась сверхбыстрая шыльно-котлетная прелюдия, и уже было приступили к собственно апофеозу, то есть к Кама-Сутре.

Гарнизон ржал в голос, тёткам со стыда было некуда деваться, стройбатовских мачо срочно перевели куда подальше (чтоб вернувшиеся мужья из двустволок не поубивали), а маме объявили благодарность за бдительность. Неофициально, конечно.

Ибо бдительность – наше оружие. На которое наплевали всего лишь пятнадцать лет назад.

МЫС ДОБРОЙ НАДЕЖДЫ

Вот что, ребята. А расскажу-ка я вам одну... короче, просто расскажу.

В общем, в одном танко-десантном артиллерийско-сапёрном береговом ракетном полку морской пехоты Черноморского флота нашли гранату. Обыкновенную. РГД-5. Неучтённую. С невкрученным запалом. Лежит граната, а рядом лежит запал. Ну, бывает так. У нас в вооружённых силах ещё и не так бывает.

Граната налицо, запал УЗРГМ налицо, а по бумажкам их нет. Откуда взялось – никто не знает. Может, подбросили. Может, в своё время не списали. Перехранили. Недовзорвали. Какой-то непонятный излишек. Вообще-то, такое чаще происходит с дефицитными консервами. Например, со щукой в томате: её то больше, чем надо, то меньше. В зависимости от разных факторов и смотря для кого. Сом в томате – такая же аналогия, как под копирку.

Однако граната – не щука и не сом. В споре человека и гранаты победителем чаще всего выходит граната.

– И что будем делать? – грозно спросил начальник штаба (две больших звезды).

Начальник службы РАВ (а РАВ – это всё, что взрывается, стреляет и пуляет), толстый капитан с багровыми щеками, которые и со спины видать, стал похож на варёного рака.

В самом деле, что делать? Вариантов – море разливанное.

Самое простое – положить на склад и пусть лежит. Но это до первой проверки сверху. Будет аутодафе. Неучтённая ж.

Можно учесть. И типа – всё сходится. Но: накладной нету. А граната не может появиться из воздуха без накладной. И будет убойный приказ командующего флотом, будет пистон. Пистонище.

Можно просто выкинуть её к чёртовой матери. Была граната, теперь нет гранаты. Вот учёт, вот наличие. Сличайте.

– Нельзя, – сказал потный начальник службы РАВ.

Понятно, что нельзя. Выкинешь, а потом кто-нибудь подорвётся. Детишки, например, которые везде лазят. И взрывать нельзя, все ж услышат, вопросы будут задавать...

НШ посмотрел на капитана зло и устало. За свою долгую безупречную службу он давным-давно отвык рассматривать больше одного варианта, и сейчас его голова дымилась, как мексиканский вулкан Попокатепетль. Да, забыл сказать: дело было в Крыму (ну, раз флот Черноморский) и летом.

– Я эту гранату в тебя засуну, понял? И чеку выдерну. Живо придумаешь, что делать.

НШ ткнул пальцем в одинокую засаленную орденскую планку начальника службы РАВ – десять лет безупречной службы.

– Я спрашиваю: понял?

Начальник службы РАВ прекрасно знал, что если НШ сказал «засуну» – значит, засунет. Поэтому он пошёл к себе и открыл сейф, где кроме залапанных книг учёта была заветная плоская фляжка.

Решение пришло после второго глотка. Капитан поднял к потолку просветлённый взгляд, улыбнулся и вызвал прапорщика, начальника склада боепитания, который мирно дремал, ожидая досрочного увольнения в запас.

– Петрович, тудым-сюдым! Иди куда хошь, но верёвку найди. Метров полста, не меньше. Из нескольких свяжи, и чтоб через десять минут было! Чеши давай. А я – к НШ...

Прапор сказал «Есть» и вышел, а капитан, погрозив гранате и запалу кулаком, запер их в сейф, ещё разок приложился к фляжке, крякнул и вприпрыжку помчался искать начальника штаба. «Выхлоп» изо рта – ерунда. Граната в трусах страшнее, чем НСС за пьянство на службе.