Макароны по-флотски

– Ага, – он кивнул. – Я американец, западное побережье.

– А откуда, если не секрет?

– Не секрет, – снова улыбнулся он, но на этот раз не старательно, а нормально. – Сан-Диего.

Хех... Сан-Диего? Ну-ну. Как же, помним. Вероятного противника изучали. Конечно же, недостаточно тщательно, но кое-что в мозгах всё ж таки отложилось.

– Я бы хотел ещё купить парочку-другую сувениров. Где я могу это сделать?

– А тут недалеко. Я покажу. Нам по пути. О’кэй?

– О’кэй!

И мы двинулись по улице Советской. Джек оказался любителем поболтать – совсем как я – но общению мешал мой бедный словарный запас. Кроме того, я не успевал за его речью и попросил говорить чуть-чуть помедленнее («если можно, конечно» – «О, да!»).

– Я познакомился с очаровательной русской леди, её зовут Наташа. Она написала мне свой адрес e-mail и ICQ, обещала написать! К сожалению, ей необходимо было в свой колледж, а мне так хотелось, чтобы она показала мне город!

«Ну да, конечно», – с сарказмом пробурчал я про себя, а вслух сказал:

– Мне почему-то кажется, вы моряк.

– Нет, я не моряк, – сообщил он. – Военно-морские силы, но по океанам не плаваю. Хотя служу очень близко к флоту.

В магазине сувениров я показал ему, что стоит купить на память о Камчатке (по моему мнению), а что не стоит. Джек ещё раз поблагодарил, расплатился, и мы вышли на залитую солнцем улицу. Тёплый западный ветер играл листвой деревьев, по тротуару прыгали вездесущие воробьи. Мне нужно было пройти немного назад к автобусной остановке, а ему в противоположную сторону – сделав небольшой крюк, к Мехзаводу через площадь Ленина, то бишь Театральную, всё никак не удосужусь узнать, как она сегодня называется. Деревья и строения заслоняли от нас лайнер, и я просто показал ему пальцем направление движения.

– Спасибо, Юрий, – сказал он искренне.

– Джек, не за что, – ответил я, соблюдая этикет.

Мне и в самом деле было приятно помочь ему – ведь это нормальное человеческое чувство.

Мы пожали друг другу руки, но не успели попрощаться. Джек задержал рукопожатие, посмотрел мне прямо в глаза и сказал:

– У вас в самом деле очень красивый город. Поверьте мне. Я не моряк, но служу в ВМС. Когда мы готовили боеголовки, мы всегда шутили – вот эта по Владивостоку, эта по Москве, эта по Петропавловску. Теперь я очень жалею, что мы тогда так говорили.

– Потому что в Петропавловске Наташа? – спросил я первое пришедшее в голову, потому что был ошарашен его словами, и мне нужна была пауза.

– Не только поэтому, сэр, – сказал Джек серьёзно. – Ещё и потому что мы не имели права так говорить. И даже думать. Потому что мы люди. До свидания! Мне было приятно вас встретить.

– Мне тоже, – пробормотал я. – До свидания, сэр! Bon voyage!

Он широко улыбнулся и зашагал в сторону площади Ленина (или Театральной?), а я сунул в рот сигарету, которую прикурил не с первого раза – слишком нервно чиркал колёсиком зажигалки.

Он первым сказал «сэр», но дело было совсем не в этом.

Он не моряк, он просто готовил боеголовки... И ведь он даже не спросил, имею ли я представление, что такое боеголовка... по-ихнему – nuclear warhead...

Огонёк больно ожёг палец – оказалось, я высосал сигарету в полминуты и даже не заметил.

Я не сказал ему, что на действительной военной службе занимался тем же самым. Может, и зря не сказал. Да он бы всё равно не поверил.

Просто когда-то мы говорили то же самое – только: «по Вашингтону», «по Сиэттлу», «по Пекину», «по Филадельфии»... И любовно поглаживали прохладно лоснящуюся краску «изделий» – серую, оранжевую, тёмно-зелёную, коричневую... И усмехались.

Сан-Диего мы при этом почему-то никогда не упоминали. И ни один из нас своих слов ни разу не устыдился. Такая уж была игра – серьёзная игра серьёзных мужчин, а конечной ставкой подзатянувшейся партии являлась наша общая планета и жизнь на ней. Мы просто так шутили – шутили всерьёз. И даже сейчас ещё продолжаем шутить, находясь в запасе. Иногда.

Я буду всегда помнить этого парня. И если однажды планета Земля скорчится, превращаясь в плазму, я буду уверен: это не он.

Впрочем... кто знает?

ДА СХОДИ ТЫ В ЧУЛКОВКУ

– Лёш[13], а ещё тебя там в Чулковку обязательно отправлять будут. Ненавязчиво так.

– Куда-куда?

– В Чулковку.

– А это ещё что такое?

– Ну... хм... в общем, не ведись на этот поролон. Прикол такой. Разводка. Всех новеньких со скуки разводят и ржут.

– Каким это макаром?

– А вот каким. Слушай внимательно...

Это из диалога перед отлётом на мыс Шипунский.

Номер части не скажу, потому что там всё это до сих пор, хоть и подсокращённо-усечённое. Служба – она на самом дальнем рубеже как шла, так и по сей день идёт. Поэтому назовём так: морской радиотехнический пост. А чем они там занимаются на мысе Шипунском – вот хрен вам, рожи шпиёнские.

Святым: мыс Шипунский – это на Камчатке. Камчатка – это слегка где-то за МКАДом, а Шипунский – как раз там на ней и притом на самом-самом краю. То есть для тех, кто на Шипунском (для краткости – на Шипунé, с ударением на «е»), троллейбус, например, – это архетип из прошлых жизней.