Макароны по-флотски

Ручей в Строительном распадке – он буквально создан для съёмок фильмов про Клондайк. Полный антураж. Вообще мать-природа не пожалела и одарила бухту Бечевинскую невообразимо щедро. Можно целую книжку написать и фотографии приложить. Короче, пройдя по ручью километра три, мы с Вовой свернули налево, там развели костерок, славненько выпили, закусили, постреляли по банкам, поржали и пошли домой.

Летом солнце даже на Камчатке заходит поздно, и когда мы возвращались, то все, совершавшие вечерний моцион, видели наши довольные морды. Однако никто ничего не спросил. Ну, тем лучше: не надо было ничего отвечать, а то могли бы не выдержать и расколоться.

Супруга, ясное дело, устроила Вове разнос. Он ей обещал какой-то шуруп куда-то закрутить и чего-то там на него такое повесить, а не повесил. К тому же припёрся более чем подшофе и без подстреленных куропаток. Однако она накормила нас ужином, хотя и не перестала ворчать («...у всех мужья как мужья, а тут бездельник, толку никакого, всё лишь бы шыло жрать...»), и вот тут-то Вова и предъявил ей мешочек со шлихом. Она как стояла, так и села.

– Только ни-ни! Слышь? Оля! Ни-ко-му!

– Да что ж я, ваще дура, что ли?! Да фиг кому!

Мы твёрдо знали, что самое позднее через полчаса она поделится новостью с Надькой Абадоновой. А дальше – по схеме: Надька расскажет Витьке, Витька – Серёге Десюпову, Десюп – Чабану, Чабан – Чуче, Чуча – Максу и Бойчуку с Бойчучкой, Макс – Потапчику и Захару... и пойдёт-полетит новость по всей Бечевинке, по обычной схеме. Причём плевать, какое золото и сколько: слухи имеют свойство непредсказуемо трансформироваться, и это всем прекрасно известно; главное – «а-а, золото нашли!!!», а распадок большой, ручей длинный, на всех хватит... Что, собственно, и требуется.

Люди золота жаждут, чтоб его тратили.

Вечно в мире суровом бродят старатели,

Кострами небо грея...

Всю субботу посёлок оглашался стуком молотков. Подводники, береговики, доктора, политрабочие и особисты втихаря (то есть на глазах друг у друга) сколачивали какие-то непонятные кустарные приспособления для добычи золота и, озираясь, как бы незаметно, исчезали в направлении Строительного распадка. Наиболее продвинутые использовали разнокалиберные тазики. Почти все уходившие были с ружбайками. Что там было на ручье в распадке и как – понятия не имею. Но точно знаю, что никто никого не застрелил, не зарезал. Видимо, потому что никто так ни хрена и не намыл. Мы с Вовой сидели дома, лакали спирт, пели песенки под гитару и хохотали во всё горло.

Золотая лихорадка продолжалась всю субботу и до вечера воскресенья, покуда мы не раскололись. Как нас не убили – до сих пор удивляюсь. Но высказали много интересного...

Старые следы замела метель.

Друг мой, не гляди обратно.

Не последним ты, и не первым ты

Должен так пройти.

Люди золота жаждут, чтоб его тратили.

Вечно в мире суровом бродят старатели,

Кострами небо грея...

Потом я перевёлся с Бечевинки, а Вовка Зубков и Валерка Потапов пошли зимой на охоту. Точнее, капканы проверить. Два каплея из одной части, два друга-приятеля. Через полчаса навалилась сильнейшая пурга. Их искали три месяца, а нашли только когда сошёл снег, увидели с вертолёта. Обоих, рядом.

Ты покинул дом, бросил уют,

Ветры лишь поют надежду.

Поиск и мечта – наше ремесло,

Старое, как смерть...

КОМБРИГ ВСЕГДА КОМБРИГ!

Комбриг возвращался из отпуска.

Нет, не так. Комбриг с семьёй возвращался из отпуска. Уже интереснее.

А давайте так: комбриг с семьёй возвращался из отпуска на Бечевинку. Что, уже весело? То-то.

Кто не знает что такое «комбриг» применительно к Бечевинке, то это командир легендарной 182-й отдельной бригады подводных лодок, которая туда, на Бечевинку, базируется. Вернее, базировалась, потому что в 1994 году больших и большущих адмиралов неожиданно осенило прозрение, и они решили, что содержать Бечевинку флоту стало накладно. Гарнизон распустили и как можно скорее разграбили. Что не разграбили и не украли – так до сих пор там и валяется, торчит, ржавеет, гниёт. А бригаду лодок перевели, и прыгала она по кочкам-базам: сперва Завойко, потом Рыбачий, а теперь вроде как во Владивосток остатками. Череда мудрых стратегических решений.

Что такое Бечевинка – рассказ отдельный. Когда-нибудь книжку напишу, бестселлер будет.

А возвращался комбриг из самого славного города русских моряков – того самого, где на правом входном мысе высоченная стела торчит, в обиходе именуемая «Мечта импотента». Дело было летом. На то он и комбриг, чтобы в отпуск летом ездить.