Макароны по-флотски

Тут надо сказать, что вернуться в Петропавловск – это одно, это полдела, а вот вернуться в Бечевинку – совсем другое. Автобусы и прочий колёсный транспорт в Бечевинку не ходят – главным образом, по причине полного отсутствия хоть какой дороги. Гусеничный тоже. Остаются железная птица вертолёт (раз в месяц или два в исключительных случаях) и морем. Это либо буксиры «Авача» и «Олонка», переделанные в комфортабельные пассажирские лайнеры, либо жуткая грузовая лохань по имени «Тигиль» (морская болезнь навечно). Либо – оказия. Под оказией разумеется любое плавсредство, планирующее перемещение во времени и пространстве в сторону Шипунского полуострова с заходом в Бечевинскую бухту. Это может быть, например, катер-торпедолов, и тогда вы обречены на все прелести, какие он только может вам дать. Это может быть тральщик (немногим лучше торпедолова, но всё же). Это может быть всё, что угодно, растянутое во времени на шесть часов восьмиузловым ходом, – от плавбазы «Камчатский комсомолец» до непонятно зачем идущего в Бечеву ракетного катера проекта 205У. А есть ещё такое не самое редкое понятие – «попутная подводная лодка».

Ну, мало ли зачем она в Петропавловск из Бечевинки пришла. Всякие бывают поводы. Пришла, а теперь топает обратно. Попутный транспорт, однако.

Тем более – для комбрига.

Комбриг уютно расположился в полуразвалившейся гостинице МИС (знаменитый тараканий питомник) и первым делом прямо оттуда позвонил на родную бригаду. Опечаленный оперативный на том конце провода грустно констатировал про себя факт, что лафа кончилась, и сообщил комбригу, что от пирса номер восемь гарнизона Завойко завтра планируется выход лодки, которая пришла туда с Бечевинки неделю назад по причине такой-то и такой-то.

Утром комбриг с семьёй и чемоданами прибыл в Завойко. О! А вот и она, «варшавяночка». Чёрная красавица.

– Смирррна!!!

– Вольно.

– Вольна! Здра-жла, тащ комбриг!

– Здорово, здорово. Хе-хе, я ещё в отпуске, я сегодня пассажир, так что...

– Ну что вы, комбриг – всегда комбриг, – прогнулся командир лодки.

Впрочем, почему это – «прогнулся»? Всё ж правильно.

– Как вы тут без меня?

– Нормально, тащ комбриг, через полчаса съёмка со швартовов.

До Бечевинки чуть больше полусотни миль. Переход, конечно, в надводном положении. Чемоданы, баулы, саквояжи и прочий комбриговский скарб, включая объёмистую супругу в сарафане, кофте и импортных босоножках, оставили в ограждении рубки (в верхний рубочный люк всё это просто не пролезло бы). Супруга, прикрыв глаза, дышала залетающим с мостика свежим воздухом и с наслаждением впитывала угадывающийся снаружи хмельной морской простор. За кормой кричали бестолковые чайки. Погодка баловала. Слева по борту величаво проплыли Три Брата, лодка вышла в открытый океан и повернула налево.

Сынок вместе с папой юркнул в прохладные и в то же время тёплые недра лодки. Ему, как и папе, там всё было интересно. Но если сын интересовался лодкой вообще и с восторгом прыгал по всем отсекам, то папа первым делом окинул взглядом центральный и полез в ЖБП[5]. Оказалось, что лодка вот уже целый месяц полным ходом отрабатывает курсовую задачу номер три.

– Вот и прекрасно! – потёр руки. – Проверим пару элементов. Ну-ка, где тут у нас...

А что, комбриг – всегда комбриг.

Полистав ЖБП, комбриг решил, что хорош рыться в бумагах и пора скомандовать срочное погружение, после чего проверить отработку КБР[6].

– Дык, тащ комбриг, там же…

– Я вам что, идиот? Условно! Всё, только без фактического погружения.

– Есть, понял.

И понеслась.

Можно представить выражение лица комбриговой супруги, сидящей в ограждении рубки на чемоданах, когда всё зазвенело, заверещало, загромыхало и захлопало, когда все с мостика резво попрыгали внутрь, а потом прямо перед ней волосатые руки со стуком захлопнули верхний рубочный люк. ИЗНУТРИ!!! Лодка ощутимо дёрнулась, изнывая от желания нырнуть в глубину. Бедная женщина вдруг почувствовала себя невыразимо одинокой посреди широкого Авачинского залива. Бездна вод вдруг реально ощутилась сознанием. Она была готова принять комбригову жену с баулами. Впереди наметилась аудиенция у морского царя с катанием на морских коньках и собиранием жемчуга без акваланга.

Чего она там кричала и кричала ли – сейчас не скажет никто. Это знает только вечный и вольный ветер Тихого океана. Между тем снятие нормативов внутри прочного корпуса закончилось, и удовлетворённый уровнем боевой слаженности экипажа комбриг самолично откупорил верхний рубочный люк, чтобы вылезти «на улицу» к любимой супруге и родным чемоданам. И тут же получил импортным каблуком. Прямо в дыню. В румяную. И чуть не свалился мешком обратно в центральный.

Потому что у жены офицера воинское звание на ранг выше, чем у самого офицера. Помните об этом всегда.

Контр-адмиральша она то есть. Была на тот момент. Имела право впечатать каблучок. Ещё как имела. И реализовала.

А малолетний комбригов сын продолжал радостно ползать по недрам лодки и играть «в папу».

НА ЮБИЛЕЙ 25-Й ДИВИЗИИ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

На самом краешке России,

Трепещущий в семи ветрах,