Макбет

– Лестница, – ответил Дуфф, – на крышу.

– Пожарная машина уезжает! – крикнул Сейтон.

– Это еще почему? – Макбет зевнул.

Мальчишка сидел на полу, поджав под себя ноги и закрыв глаза. Тихий и спокойный, он, по всей видимости, смирился с судьбой и ждал смерти. Как Макбет.

– Не знаю.

– А ты что скажешь, Олафсон?

– Не знаю, шеф.

– Ну и ладно! – прокричал в ответ Макбет.

Он вытащил кинжал и, обстругав спичку, зажал ее в зубах. Затем он положил кинжал перед собой, взял две фишки – по одной в каждую руку – и начал пропускать их между пальцами. Этому трюку их научили в цирке, и повторять его заставляли каждый день, чтобы обе руки были одинаково ловкими. Макбет посасывал спичку, вертел между пальцами фишки и прислушивался к собственным ощущениям. Нет, ничего. Он попытался определить, о чем думает. Не о Банко. И не о Леди. Он думал лишь о том, что ничего не чувствует. И кое о чем еще: зачем же? Зачем…

Он ненадолго задумался, а потом закрыл глаза и начал обратный отсчет с десяти до одного.

– Это не то же самое, что стремянка. По этой чем выше заберешься, тем сильнее она будет раскачиваться, – наставлял человек в лоцманской форме Флинса и двух других добровольцев. – Сначала отрываете одну руку, перехватываете, потом ногу. Бояться тут нечего. – Лоцман громко зевнул, улыбнулся и полез вверх по лестнице.

Флинс посмотрел вслед этому маленькому человечку и позавидовал его бесстрашию. На Приветливой улице не было ни души – лишь пожарная машина с упирающейся в стену пятнадцатиметровой лестницей. Флинс карабкался следом за лоцманом, и с каждым шагом страх постепенно покидал его. Самое худшее позади. Он открыл рот и выступил с предложением. А другие выслушали его, кивнули и сказали, что поддерживают. Затем он сел в пожарную машину, и они направились на восток, обогнули площадь по пустынным воскресным улицам и незаметно подъехали к «Инвернессу» с обратной стороны.

Флинс поднял голову, а лоцман махнул рукой, показывая, что путь свободен.

Перед операцией они подробно изучили план «Инвернесса», поэтому Флинс прекрасно представлял себе, где что расположено. На противоположной стороне плоской крыши имелась дверь, а за ней – узкая пожарная лестница, ведущая в котельную, откуда можно было выйти в гостиничный коридор. В коридоре они планировали разделиться: двое проберутся к северной лестнице, двое – к южной. Обе лестницы вели в мезонин. Спустя несколько секунд оставшиеся возле вокзала начнут стрелять, отвлекая засевших в «Инвернессе» пулеметчиков, а Флинс со своими ребятами подберется сзади и нейтрализует их. Трое добровольцев сверили свои часы с часами Флинса. Похоже, все они были согласны выполнять приказы студента – видимо, тот прекрасно знал, как проводятся подобные операции. Как там папа говорил?.

Флинс услышал выстрелы на площади.

– За мной!

Он подбежал к двери на крышу и дернул за ручку. Заперто. Этого они и ожидали. Флинс кивнул одному из полицейских – патрульному из дорожной полиции, – а тот поддел дверь ломиком и нажал на него. Дверь подалась с первой же попытки.

Внутри было темно, но Флинс почувствовал жар, поднимающийся из котельной. Другой полицейский – белобрысый инспектор из Отдела по расследованию экономических преступлений – хотел было пойти вперед, но Флинс остановил его:

– Сначала я. Вы за мной, – прошептал он и перешагнул через высокий железный порог.

Вглядываясь в темноту, Флинс опустил пистолет и схватился за перила. Он поставил ногу на ступеньку, лестница откликнулась тихим металлическим гулом, Флинс шагнул вниз и замер, ослепленный светом фонарика.

– Бум, – сказал тот, в чьих руках был фонарик, – вы убиты.

Флинс знал, что закрывает собой тех троих, что шли за ним. И знал, что сам поднять пистолет не успеет. Потому что узнал голос.

– Как ты догадался?..

– Я подумал: зачем? Зачем понадобилась пожарная машина, если пожара нет? – Из-за фонарика донесся тихий смех. – Вижу, ты еще носишь мои ботинки, – судя по голосу, дядя Макбет был с стельку пьян. – Слушай, Флинс, сегодня у тебя есть возможность спасти человеческие жизни. Твою собственную и тех трех мятежников, что прячутся за тобой. Отступайте и возвращайтесь назад, к баррикадам. Оттуда вам будет проще до меня добраться.

Флинс шевельнул языком, сухим, словно бумага:

– Ты убил папу.

– Может, и так, – пробормотал его собеседник, – а может, виноваты обстоятельства. Или тщеславие Банко. Но, вероятнее всего, – Флинс услышал вздох, – это сделал я. Уходи, Флинс.

Сердце Флинса подпрыгнуло, он вспомнил, как в шутку дрался с дядей Макбетом у них дома, в гостиной, и тот всегда позволял Флинсу взять над ним верх, чтобы потом, в последнюю секунду, повалить его на пол. Дело было не в силе, а в быстроте и точности реакции. Много ли дядя Макбет сейчас выпил? И насколько изменился сам Флинс? Может, стоит рискнуть? Если действовать быстро, то, возможно, он успеет выстрелить. Спасти Каси. Спасти город. Отомстить…

– Флинс, не надо.

Слишком поздно. Флинс поднял пистолет, и грохот на миг оглушил пятерых оказавшихся в тесной котельной мужчин.

– Ха! – вырвалось у Флинса.

А потом он упал.