Македонские легенды Византии

Так, легаты вновь вынесли на обсуждение предложение понтифика, гласившее: «Что сделано против патриарха св. Фотия как на Римском соборе при папе Адриане I, так и на Константинопольском соборе при этом же папе, следует считать уничтоженным». Конечно, византийцы с восторгом согласились с этим пунктом: «Анафематствуем с величайшей ревностью все, что учинено против св. Фотия!»89 Но разве папа предлагал анафематствовать свой Римский собор, где председательствовал его предшественник?!

26 января 880 г. состоялось пятое заседание Собора, на котором св. Фотий предложил утвердить авторитет VII Вселенского Собора. Он справедливо отметил, что этот Собор уже давно признан и на Западе, и на Востоке, но, к сожалению, не почитается равным среди остальных Вселенских Соборов. Это событие очень важное. Очевидно, что, предложив рецепировать VII Вселенский Собор, св. Фотий выразил недвусмысленное желание придать и проводимому Собору статус Вселенского, поскольку обыкновенно так и происходило ранее. Никогда ни один Поместный собор не претендовал на то, чтобы утвердить статус Вселенского собрания. И, конечно, придав Собору «В храме Святой Софии» высший авторитет, он тем более уничижал Собор 869—870 гг. Кроме того, возвеличивание VII Вселенского Собора, бывшего при патриархе св. Тарасии, поставленном в епископы также из мирян, укрепляло авторитет самого св. Фотия. После краткого обсуждения выяснилось, что ни у кого из присутствующих лиц нет возражений против этой инициативы Константинопольского патриарха90.

Затем Собор перешел к обсуждению канонов, предложенных к принятию. Первый из них очень любопытен, и его следует привести полностью. «Если кто из италийских клириков, или мирян, или епископов, обитающих в Азии, или Европе, или в Ливии подверглись или узам отлучения, или низвержению из сана, или анафеме от святейшего папы Иоанна, те да будут и от святейшего Фотия, патриарха Константинопольского, подвержены той же степени церковного наказания. А кого из клириков, или мирян, или архиереев или иереев Фотий, святейший патриарх наш, в какой бы ни было епархии, подвергнет отлучению, или низвержению, или предаст анафеме, таковых и святейший папа Иоанн, и с ним святая Божья Римская церковь да признает подлежащими такому же наказанию. Притом в преимуществах, принадлежащих святейшему престолу Римской церкви и ее предстоятелю, совершенно да не будет никакого нововведения ни теперь, ни впредь».

Подробный разбор этого канона будет сделан в соответствующем приложении, сейчас лишь отметим, что им, во-первых, утверждено в окончательном виде первенство в Кафолической Церкви двух «Вселенских» кафедр – Римской и Константинопольской, а, во-вторых, четко обозначены границы папской власти. Нельзя не обратить внимания на то, что этот канон не только является «родным ребенком» 28-го канона Халкидонского Собора и 36-го Трулльского, но и заметно возвеличивает Константинопольского патриарха, который теперь с полным основанием мог считать себя не вторым по чести епископом в Кафолической Церкви, а равным Римскому епископу. После этого были приняты еще 2 канона, и все присутствующие подписались под актами Собора, видимо решив, что это – последнее заседание.

Но жизнь внесла свои коррективы: 3 марта 880 г. состоялось шестое заседание Собора – уже в императорском дворце в присутствии самого царя и его сыновей (Льва и Александра). Была зачитана речь Василия I Македонянина к Собору, в котором император отмечал, что сознательно не принимал участия в его заседаниях, дабы никто не говорил, что над волей епископов довлела царская власть. Конечно, это была предупредительная мера против возможных обвинений папы в давлении на своих легатов. А потом – очевидно, под влиянием св. Фотия – император предложил легатам публично провозгласить Символ Веры, поскольку, по его словам, «появляются те, кто осмеливается менять его текст».

Нет сомнения, что это было сделано Константинопольским патриархом ради исключения Filioque, принятого к тому времени почти всеми западными епископами и самим папой, из Символа Веры. И легаты послушно согласились подтвердить истинность Никео-Цареградского Символа, чем вызвали бурный восторг присутствующих лиц. После этого Собор просил императора Василия I утвердить его акты, что и было сделано91.

Седьмое и последнее заседание Собора «В храме Святой Софии», на котором Западная и Восточная церкви проявили редкостное единодушие, носило сугубо торжественный характер. Так закончилась деятельность этого замечательного Собора – великой победы кафолического разума и лично св. Фотия.