«Македонские легенды» Византии

По обычаям того времени василевс почтил полководца триумфом. В назначенное время сам император Роман II вместе с царицей Феофано, патриархом и сановниками встречал св. Никифора Фоку на ипподроме; голову победителя украшал золотой венец. Мимо царской четы прошло войско и провели пленников, одетых в роскошные одежды. Среди них находился сам эмир Курупа и его сын Анема, знатные горожане-арабы. Вынесли захваченные сокровища – предметы из золота, драгоценные кубки, одежду, монеты.

Замечательна судьба пленных арабских государей: Куруп остался жить в Константинополе, и ему разрешили остаться при своей вере и совершать мусульманские обряды. А его сын Анема принял христианство и начал службу в императорской гвардии[457].

Можно только поразиться тому, сколько сил хранила в себе Византия! Казалось, экспедиция на Крит заняла все свободные воинские отряды и финансовые средства Византийского государства. Но уже в марте 961 г. Лев Фока был послан св. Никифором Фокой на Восток, чтобы противодействовать арабам. Перед началом кампании, по обыкновению того времени, Лев Фока обратился к солдатам с речью. Он мудро советовал войскам не опасаться многочисленности вражеского войска, но вместе с тем рекомендовал не рисковать понапрасну. В качестве настоятельного приказа полководец указал, что войска должны стремиться действовать из-за горных склонов и засад.

«Соратники! – прокричал перед строем полководец, заканчивая свою речь. – Зная вашу отвагу, воинскую доблесть и опытность, общий наш господин и государь послал нас под моим верховным командованием в изнуренную набегами и грабежами, поверженную на колени Азию. Вот почему я склоняю вас не к тому, чтобы вы храбро сражались, – я полагаю, что незачем поощрять речи к мужеству тех, кто с юных лет отличался доблестью и отвагой, – но хочу, чтобы вы побеждали врага благоразумием и рассудительностью»[458].

Соединившись с войсками стратига Каппадокии патрикия Константина Малеина, Лев настиг сарацин у местечка Адрас и дал им генеральное сражение. Арабы были наголову разбиты, и их предводитель Сейф-ад-Даул едва спасся, сев на коня своего слуги, ренегата Иоанна, поплатившегося за этот подвиг жизнью. Но византийцы продолжили погоню за убегавшими сарацинами, и опять едва не пленили Сейф-ад-Даула. Чтобы задержать погоню, эмир начал бросать горстями из карманов золотые монеты, алмазы, рубины, и тогда преследователи отстали[459].

Как рассказывают, арабов было побито столько, что еще много лет спустя можно было видеть их кости на месте сражения. В награду царь даровал Льву Фоке триумф в столице. В это же время на далеком Западе Марианн Аргир, стратиг фемы Македония, наголову разгромил венгров, попытавшихся совершить набег на римские земли[460].

Впрочем, как нередко бывало и раньше, вскоре царю стали настойчиво нашептывать, будто св. Никифор Фока втайне претендует на императорство. Поскольку незадолго перед этим был раскрыт заговор магистра Василия Петина, Роман II охотно поверил в дурные помыслы любимого всеми воина. От греха подальше царь направил заслуженного полководца на другой театр боевых действий. Хотя войско Сейф-ад-Даула было разбито, он по-прежнему оставался очень опасным противником. Поэтому перед св. Никифором была поставлена главная задача – обезопасить Киликийские ворота.

Это было очень сложное по исполнению поручение – дело в том, что война в горах требовала совершенно особой стратегии и тактики со стороны византийцев. Арабам, привыкшим внезапно нападать на римские селения, нужно было противопоставить систему пограничной службы и заградительных отрядов. Но Фоке удалось решить и эту задачу; более того, этот период войны станет еще одной блестящей страницей в его полководческой биографии.

Святой Никифор ввел специальную систему наблюдения и оповещения, соорудив пограничные башни, рядом с которыми при появлении арабов зажигали костры. Эта защитная линия оказалась очень эффективной, и новые набеги арабов приносили им только поражения. Затем византийский командующий сам перешел в наступление и овладел несколькими важными арабскими горными крепостями, чем почти совершенно парализовал действия Сейф-ад-Даула.

По мере успехов св. Никифор решился на более амбициозную задачу – вернуть под власть Византии старые провинции: Киликию, Сирию, Месопотамию. При всем умении Сейф-ад-Даула, его решительности, богатстве и таланте, арабскому эмиру было очень нелегко тягаться с византийской военной мощью. Сарацин терпел от греков поражение за поражением, но еще бо́льшие испытания ждали его впереди. В подчиненном ему Египте эмир решил организовать флот и отомстить римлянам за последние поражения. Но, очевидно, Богу не угодно было видеть гибель христиан. Когда в городе Фустат спустили на море судно, оно внезапно перевернулось и потопило почти 500 человек, находившихся на его борту. После этого затея с отправкой флота сама собой забылась[461].