«Македонские легенды» Византии

Наступило длительное молчание. Наконец, пришедший в себя от шока патриарх велел диаконам принести грамоту и вслух перевести ее на греческий язык. В ней значилось, что Римская церковь, имеющая попечение обо всех Церквах, нашла в лице папских легатов Константинополь православнейшим и христианнейшим городом, равно как и императора – благочестивейшим царем. Другое дело – столичный патриарх, ежедневно распространяющий по всему миру плевелы ересей. Легаты назвали его в своем письме «симонианином», «арианином», «манихеем» и еще добавили с десяток подобных «звонких» определений.

Перечислив все вины Михаила перед Римской церковью и Православием, действительные и мнимые, легаты отказали ему в титуле Константинопольского патриарха (!) и анафематствовали его. Заключительная часть грамоты звучит следующим образом: «Михаилу, новообращенному и ложному патриарху, которого только смертельный страх заставил усвоить монашеские обычаи, прославленному своими ужасными преступлениями; Льву, так называемому епископу Охридскому; Константину, секретарю вышеназванного Михаила, который публично топтал латинскую литургию ногами; и всем, кто следует им в их заблуждениях и гордыне, если только они не раскаются, всем им анафема, как симонитам, северианам, пневматомахам, манихеям, валезианам, николаитам, арианам, донатистам, назареянам, как всем еретикам и, наконец, как дьяволу и всем его слугам. Аминь, аминь, аминь!»

Конечно, эта грамота – верх высокомерия, грубости и алогизма. Если вся Византия православная, то как может быть признан еретиком патриарх, отстаивавший восточную практику, столь нелюбимую Римом? [920] И можно ли назвать благочестивейшим императора, спокойно взирающего на «еретика» – патриарха?

Примечательно, что многие вины, вменяемые Керулларию и грекам, либо были изначально вымышленными, либо принадлежали самим латинянам. Например, Гумберт упрекал византийцев в симонии, но не мог не знать, что этой болезнью в куда бо́льшей степени болеет Римская церковь. К тому времени на Востоке прекратилось и обязательное перекрещивание латинян, совершенно исчезла практика принудительного оскопления священников, а неприятие греками «закона Моисея» являлось просто выдумкой самого Гумберта[921].

Считая теперь свою миссию оконченной, празднуя тяжело доставшуюся «победу», легаты получили подарки от Мономаха и двинулись в обратный путь, в Рим. Тем временем Михаил Керулларий, обладавший громадным политическим и жизненным опытом, уже просчитавший в уме комбинацию в свою пользу, упросил царя вернуть послов якобы для того, чтобы устроить с ними совещание и разрешить конфликт.

Царь исполнил его просьбу, легаты были возвращены с середины и поселены в том же дворце, откуда накануне выехали. Как позднее отмечали сами посланники в своем отчете папе, император запретил патриарху проводить заседания без его присутствия, но Керулларий все же поступил по-своему. Однако уже ничто не могло остановить цепь событий. Весь Константинополь шумел, негодуя по поводу узколобых легатов, позволивших оскорбить патриарха и Восточную церковь. Император попытался успокоить граждан, но симпатии граждан были явно на стороне оскорбленного Керуллария. В результате, спасая уже себя, василевс был вынужден пойти на компромисс, приказав арестовать семью и родственников Аргира, проживавших в столице, – сам катепан находился в Италии и ни о чем не ведал.

20 июля 1054 г. патриарх созвал синод, формально пригласив на него римских послов. Те, конечно, не явились, что Керулларий заранее и предполагал. Тогда в присутствии 12 митрополитов, 2 архиепископов и 7 епископов, бывших в те дни в Константинополе, Керулларий огласил свой акт, в котором провозгласил ответную анафему легатам Римского папы; «на всякий случай» сам папа анафематствован не был. Более того, все посланники были названы самозванцами, не имеющими от понтифика никаких полномочий[922].

В целом грамота была составлена в куда более осторожных выражениях, чем римская. Но хотя в акте лишь перечисляются «ереси» Римской церкви, в сознании того времени эта была, по сути, анафема апостолику, что и закрепилось в церковной практике на Востоке в последующие годы[923].

Не теряя времени, патриарх направил новое письмо Петру Антиохийскому, в котором по-своему изложил обстоятельства дела – будто бы легаты анафематствовали не его, а всю Восточную церковь.

В самом Константинополе Керулларий организовал широкие волнения – дошло до того, что жизни легатов угрожала серьезная опасность, и император с трудом смог их защитить, быстро выпроводив из столицы. Но самого Константина IX ожидали серьезные неприятности, поскольку вследствие дерзких и высокомерных поступков римских послов в глазах столичных жителей лишь один патриарх является истинным защитником Константинопольской церкви и Православия в целом при пассивной позиции василевса.