«Македонские легенды» Византии

Царь понимал, что едва ли Мистика смущают канонические основания его брака и на самом деле архиерей ведет свою почти беспроигрышную политическую игру. На кону стоял вопрос о власти, причем в различных аспектах. В первую очередь кто является властителем Римской империи – царь или патриарх. Во вторую – кто станет императором. Понятно, что оба вопроса были взаимосвязаны: личности конкретных императоров и патриархов много значили для формирования устойчивой политической тенденции в Византии. При одном развитии событий столичный архиерей мог стать лицом, властвующим над Константином, когда тому придет время принять бразды правления в свои руки. При другом сценарии Николай Мистик оказывал большую услугу брату царя Александру, отказываясь венчать после смерти Льва Мудрого его наследника на царство и передав власть тому, кто еще Василием Македонянином признан соимператором.

Следует учесть и правовую подоплеку событий, о которой много говорили позднее. В принципе вопрос о каноничности четвертого брака не был к тому времени решен со всей непреклонностью церковных и государственных законов. До св. Юстиниана I Великого и много позже четвертые браки разрешались мужчинам, и только императрица св. Ирина в 800 г. запретила третий брак, не говоря уже о последующих. Император Василий I Македонянин также в «Прохироне» посчитал четвертый брак неблагочестивым, обязав накладывать епитимию и на брачующихся в третий раз. Наконец, сам Лев VI Мудрый в одном из своих недавних законов осуждал третий брак, и теперь сам шел наперекор собственному же узаконению. Но на Западе третий и четвертый браки не считались предосудительными, и данное обстоятельство в условиях все еще единой Кафолической Церкви и только складывающейся практики на этот счет даровало императору надежду на счастливое разрешение своего вопроса.

В конце концов патриарх предложил созвать Собор и поручить ему решение этого вопроса. Лев VI согласился, но тут же внес существенные коррективы – Собор будет созван, но только для того, чтобы признать его брак каноничным и тем самым решить разом две задачи: развязать руки патриарху, сняв с того бремя персональной ответственности, и узаконить статус наследника через разрешение четвертого брака. Пожалуй, едва ли кто-нибудь станет оспаривать тот факт, что данное предложение было вполне приемлемым для обеих сторон. К сожалению, как и ранее, над патриархом довлели политические пристрастия, и он начал открытую борьбу.

В развитие мысли о способе узаконения своего брака император направил приглашение в Рим и в другие патриархии прибыть на Собор в Константинополь, но в отместку Николай Мистик наложил на Льва беспрецедентную епитимию: царю не воспрещалось посещать Литургию и слушать Евангелие, но нельзя было приобщаться Святых Тайн, кадить в храме и носить светильник во время Великого входа – обычные формы участия василевсов в богослужении[148].

Но Лев VI не признал промежуточных решений и попытался довести дело до логического конца: «Пока не увижу епископов, идущих из Рима, не буду входить в храм», – заявил он патриарху. Мистик откровенно был напуган – его волновали даже не «упрямство» царя, а тот факт, что, ссылаясь на Рим и ожидая заведомо положительный ответа оттуда, император тем самым ставит под сомнение его авторитет как «Вселенского» патриарха.

Напряжение возрастало, и тогда Лев Мудрый передал патриарху через доверенных лиц Николая Мистика, что в случае несговорчивости архиерея обнародует его письма к Андронику Дуке и, как государственного изменника, низвергнет с престола. В отместку патриарх на Рождество 906 г. запретил императору вход в храм Святой Софии, перегородив ему дорогу. Мистик предупредил Льва VI: «Если попытаешься войти в храм, я тотчас выйду из него со всеми священниками». В ответ василевс произнес: «Как кажется, ты, патриарх, издеваешься над нашим царским величеством, раз так говоришь и делаешь. Уж не ожидаешь ли ты мятежника Дуку из Сирии и, надеясь на него, презираешь нас?» Он вошел в храм, но по прочтении Евангелия вышел со свитой из него[149].

Вражда между царем и патриархом перестала быть тайной для столицы, и теперь обе стороны уже открыто, отбросив в сторону «политес», предпринимали меры, чтобы выиграть грядущий Собор. Первым неписаные правила нарушил Мистик, собравший у себя всех восточных епископов, пребывавших в Константинополе, и потребовавший подписать «соборную» грамоту царю о незаконности его четвертого брака. «Чтобы никто не пренебрегал своим престолом и не уступал его по отречению, но боролся до самой смертной участи. Чтобы все были тверды, непреклонны, не отрекались от Церкви, не уступали воле императора, но твердо стояли на своем», – напутствовал архиереев патриарх. «А кто не будет тверд, да будет ему анафема!»