Македонский Лев

Фило ничего не говорил и не смотрел на отца, но лицо его трепетало, и он стоял склонив голову. Потом, так и не сказав ни слова, развернулся на носках и покинул шатер.

- Не подумай о нем плохо, - сказал Никки. - Всю жизнь он ничего так не желал, как заслужить твою любовь. Дай ему время.

- Думаю, наше время истекло, - печально произнес Парменион.

Мотак был похоронен в тени Ид, в лощине, окруженной высокими деревьями.

И армия двинулась на юг. 

Исс, осень 333-го г. до Н. Э.

С отвагой, которой от него не ждали враги, Александр провел союзную армию вдоль южного побережья Малой Азии через Мизию, Ликию и Карию. Многие греческие города тут же открывали свои ворота, встречая победоносных македонян как освободителей и друзей, и Александр принимал от них почести с видом глубочайшей скромности...

Это контрастировало с жестокостью, которую он обрушивал на те города, что пытались ему сопротивляться.

Ионийский город Милет был взят штурмом фракийскими наемниками Царя, и ужасающие истории о мародерстве, изнасилованиях и резне разошлись на восток по Персидской империи и на запад по Греческим полисам. Даже враги Александра не могли поверить в такие массовые зверства.

Шептались, что сам Македонский Царь присутствовал при том, одетый как простой солдат, и вдохновлял фракийских дикарей на еще большие бесчинства.

Когда Александр это услышал, он впал в лютый гнев, и немедленно было начато расследование, возглавленное афинским генералом. Выживших милетян допросили и доставили в Македонский лагерь. Фракийцев построили в шеренгу, и свидетели обходили их, указывая на солдат, подозреваемых в участии в преступлениях. К закату пятого дня с начала расследования около семидесяти фракийцев были казнены.

Стремительность правосудия Александра снискала ему уважение в союзном войске, и Македонская армия двинулась дальше.

К весне следующего года Александр добрался до южной сатрапии Киликии на побережье Кипрского моря. Персидская армия не выступала против него, и военачальник Дария, Мемнон, обошел неприятеля своим флотом, переплыв с 300 судами Эгейское море, разбил македонские корабли снабжения и разграбил прибрежные города, которые поддержали Александра.

В осажденном порту Афродизии Парменион следил за разгрузкой трех греческих кораблей, прорвавшихся через Персидскую блокаду. Первый корабль, афинская трирема, доставил деньги, отчаянно необходимые, чтобы выплатить жалованье солдатам. Александр объявил, что освобожденные земли не будут разграблены. Все ресурсы должны быть оплачены, а солдаты, уличенные в мародерстве или воровстве, будут немедленно казнены. Это была хорошая политика, ибо она означала, что в Царе будут по-прежнему видеть не завоевателя, а освободителя. Но с этим была связана и серьезная проблема. Если солдаты были вынуждены платить за еду, одежду и женщин, то им нужна была монета - а ее не хватало.

Три морских каравана с золотом были перехвачены персидским флотом, и ни один македонянин не получал жалованья уже три месяца. Ропот возрастал, моральный дух падал.

Парменион считал сундуки, доставляемые с корабля на колесницы на берегу, потом сел на коня и повел конвой к городской сокровищнице. Там он проследил за разгрузкой колесниц и оставил Птолемея и Гектора наблюдать за переносом сокровищ в подземелья под дворцом.

Александр пребывал в верхних покоях, Гефестион и Кратерус были с ним. Царь выглядит усталым, подумал Парменион, войдя в помещение и поклонившись. Александр, в полном доспехе из сверкающего позолотой железа, восседал на стуле с высокой спинкой у широкого окна.

- Деньги доставлены безопасно, государь, - сказал Парменион, расстегнув ремень под подбородком и снимая шлем. Его седые волосы слиплись от пота, и он подошел к ближайшему столу, на котором стоял кувшин в окружении шести кубков.

- Какие новости о Дарии? - спросил Царь, вставая и подходя к Пармениону.

Спартанец потянулся было к кувшину, но задержался. - Момент настает, - сказал он. - В прошлом году Царь Царей поручил массовый набор новобранцев всем своим сатрапам. Однако он опрометчиво полагал, что наше вторжение окажется лишь небольшим нападением на Малую Азию с целью отобрать Ионийские города. Теперь он осознал свою ошибку. Донесения не так подробны, как мне хотелось бы, но похоже, что он собирает несметное воинство.

- Где именно? - спросил Царь, сверкнув глазами.

- Сложно сказать. Войска стекаются со всей Империи. Докладывают, что одна армия стоит под Мазарой, в трехнедельном переходе к северо-востоку от нас. Другая - в Тарсе, в недельном переходе к востоку. Но еще одна собирается в Сирии. А могут быть и другие.

- Сколько воинов выступит против нас? - спросил Гефестион.

Во рту у Спартанца пересохло, и он жаждал поднять кувшин и ощутить, как сила вина растекается по членам. Он покачал головой. - Кто знает? - И потянулся к вину.

- Но ты можешь предположить? - настоял Александр.