Македонский Лев

Парменион не ответил. Похлопав молодого мужчину по плечу, Спартанец пошел своей дорогой, погруженный в мрачные думы. Слишком долго он отметал сомнения, пытался не видеть истины. Мотак был прав, он был слеп к очевидному.

Стратег позволил эмоциям обмануть интеллект, даже заглушал глас рассудка вином. Сколько раз он предостерегал своих младших офицеров от подобной глупости? Но теперь он был вынужден встретить, лицом к лицу, страх, с которым жил так долго.

Дух Хаоса вернулся. 

Битва при Иссе, 333-й г. до Н. Э.

Утро было прохладным, и Парменион, в полном вооружении, поскакал на Паксусе на север, и пар вился из ноздрей жеребца. Небо было железного цвета, а с запада наползал морской туман, просачиваясь в лагерь и заглушая шаги марширующей македонской пехоты. Парменион застегнул ремешки шлема и повернулся, чтобы посмотреть на собиравшихся воинов.

Пять дней македоняне шли на юг, как бы спасаясь от огромной армии Дария, но теперь - едва рассвет озарил воды Средиземного моря - греки развернулись на север и пошли по узкому ущелью, обнесенному скалами.

На расстоянии четырех миль от Персидского лагеря, Парменион осторожно поехал во главе Македонской пехоты рядом с Александром. Всю ночь Спартанец выслушивал донесения разведчиков относительно персидских позиций. Поверив, что Александр побежал от него, Дарий - как Парменион и надеялся - стал беззаботен. Его огромные полчища, насчитывавшие свыше 200 000 воинов, расположились лагерем у реки южнее города Исс, а именно здесь Парменион и старался навязать неприятелю генеральное сражение; ибо равнины к югу от города простирались не шире полутора миль, так что персам будет сложно использовать свое численное преимущество и окружить македонян с флангов.

Пока они ехали, Александр оставался неестественно молчалив, и никто из офицеров не решался нарушить это молчание.

Это был момент истины, и каждый человек, марширующий или едущий верхом, крестьянин или знатный воин, понимал это. Вопрос касался не победы или поражения - это обдумывали только военачальники да старшие офицеры. Сегодня каждый человек столкнется с риском смерти или увечья. Слухи о численности противостоящего им войска разнеслись быстро, и Александр накануне обошел свой лагерь, поговорил с людьми, воодушевил их, подбодрил. Но даже такая харизматичная поддержка казалась зыбкой и ненадежной, словно ветерок или туман холодным утром.

Земля впереди раскинулась широко, холмы на востоке стали ниже, а горы остались позади, и Александр приказал пехоте развернуть ряды на равнине. Возглавляемые сребробородым Феопарлом, Щитоносцы - элитные пехотинцы, подготовленные самим Парменионом - выдвинулись направо, оставляя македонскую пехоту под началом Пердикки в центре. Союзники и наемники остались слева, и продвижение продолжилось уже широким фронтом, люди маршировали шеренгами по восемь солдат в глубину.

Александр и его офицеры поскакали вдоль строя на запад, где союзная кавалерия и фессалийцы отделились от центра, словно распростертые крылья орла.

Наконец Александр заговорил, поведя Буцефала рядом с Парменионовым скакуном. - Вот и настал этот день, мой генерал. - Он усмехнулся и протянул руку, чтобы стиснуть руку Пармениона в воинском пожатии, запястье к запястью. - Мы теперь встретимся в час победы - или на Елисейских Полях.

- Победа всё же предпочтительнее, - ответил Парменион с кривой улыбкой.

- Значит, так тому и быть! - согласился Царь, потянул поводья и поскакал на дальний правый фланг, под приветственные возгласы своей конницы гетайров и Копьеносцев.

Парменион отъехал назад к колонне легковооруженных лучников, шедших следом за фалангами. Это были агрианяне из Западной Фракии, высокие и поджарые, как волки, горцы, у которых были при себе короткие, изогнутые охотничьи луки из переплетенного дерева. Лучники были прекрасными бойцами - спокойными, невозмутимыми и смертоносными в бою. Позвав офицера, Парменион велел лучникам перейти правее, к окутанным туманом предгорьям.

- Я более чем уверен, что Дарий отправит конницу обойти нас с флангов. Сдержите их. Отбросьте их назад, если получится. Если не выйдет, то позаботьтесь о том, чтобы они понесли большие потери.

- Да, господин, - ответил офицер. - Мы обратим их в бегство. - Он улыбнулся редкозубой ухмылкой и размашисто зашагал на восток, его люди тут же перестроились и двинулись за ним.

Спартанец отъехал к кавалерии левого фланга, изучая взглядом длинную линию ровного побережья на западе. Он обернулся к Берину, орлинолицему фессалийскому принцу, который сражался рядом с ним еще на Крокусовом Поле много лет назад. Берин уже был седобородым, но по-прежнему стройным и сильным воином, лицо его обветрилось и загорело до цвета старой выдубленной кожи. Фессалиец улыбнулся. - Они могут попытаться атаковать на кораблях с моря. Хочешь, чтобы мы поехали туда?

- Нет. Отведи своих людей за строй пехоты и вели спешиться. Я не хочу, чтобы вас увидели до того как неприятель предпримет атаку с фланга.