Макей и его хлопцы

На востоке поднималась заря и свет её тихо, золотя туманы, разливался по всему небу. На душе у Сырцова было такое же розовое сияние. Шум, который они подняли под самым носом кличевской полиции, посеет панику в её стане. Конечно, это палка о двух концах: она не только деморализует кличевский гарнизон, на что, главным образом, рассчитывал Макей, но может поднять их бдительность, и враги примут дополнительные меры по укреплению Кличева, чего не принял в расчёт Макей. Об этом и сказал ему сейчас Сырцов. Макей сначала растерялся, потом обиделся.

— У тебя, комиссар, вечно какая‑нибудь червоточина. И хорошо, да плохо.

— Нет, — возразил Сырцов, — я только всегда хочу учесть все плюсы и минусы, а ты учитываешь только что‑нибудь одно.

За спиной у них кто‑то звонко запел песню. Её дружно подхватили все и шагать сразу стало легче.

Разведка скакала на конях впереди отряда. По обеим сторонам — высокие стены леса. На деревьях уже набухали почки. В лесу стоял душистый запах смолы, прелых листьев и молодой, пробивающейся через перегной, зелени. Над лесом, позолочённые светом утренней зари, тяжело охая и гудя моторами, на восток прошли немецкие самолёты. Их уже не видно, а воздух всё ещё гудит, сотрясаемый ударами винтов мощных машин.

У лесной сторожки макеевцев встретил дед Петро. Он держал под уздцы каурого скакуна, бившего копытом о землю, и сурово глядел на приближавшихся с песней хлопцев.

— Глотки ровно лужёные! И чего орут, когда кругом эти идолы рыскают. Возьми своего чёрта, — сказал он Макею, подводя к нему коня. Конь, вытянув морду, радостно заржал, приветствуя хозяина.

— От зверь! — ворчал старик.

Макей потрепал коня по холке и, вздев ногу в стремя, легко вскинул в седло своё большое тело.

XXVI

В начале апреля в лагере Макея состоялось совещание командиров партизанских отрядов, собранное по инициативе Макея. На этом совещании присутствовали Изох, Левинцев, Свистунов и Марусов. Идея создания крупного партизанского соединения не покидала Макея. Но эти партизанские соединения, по мысли Макея, не должны нарушать некоторую автономию отрядов. Это должна быть свободная ассоциация во главе со способным командиром для координирования действий отрядов.. Не стесняя волю командиров отрядов, командир соединения должен направлять удар всех отрядов в одно, наиболее уязвимее место врага. Эту свою мысль он и изложил на этом совещании.

— Попробуйте‑ка, товарищ Макей, — говорил Свистунов, — подчинить себе, скажем, Псрестенку или Павлова, или вот хотя бы того же товарища Марусова.

— А чего меня подчинять, — сердито возразил Марусов, подергивая светлый ус, — много тут начальников найдётся, на готовенькое…

— Тише, товарищ Марусов, — сказал председательствующий Изох и постучал карандашом по стакану. Затем он встал, откашлялся.

— Вопрос, поднятый Макеем, очень большой, — сказал он глухим голосом. — Самим нам его не разрешить. Запросим Центральный штаб партизанского движения. А пока перейдём к основному вопросу нашей повестки дня — к вопросу о разгроме кличевского гарнизона.

Разгрому кличевского гарнизона подпольный райком партии придавал исключительное значение. В оснозе решения этой проблемы лежал политический вопрос. С точки зрения тактики всем было ясно — Кличев партизанам долго не удержать, но зато какая это будет громкая реклама партизанского движения. Макей в походе на Кличев, кроме всего прочего, видел реальную возможность освобождения Брони. Вообще, Кличев для него стал средоточием всех враждебных сил, тем узлом, который необходимо немедленно разрубить.

Слово попросил Левинцев, сухой, высокий человек средних лет. Шапкой выглядела чёрная шевелюра его волос. Все знали его как образованного и умного человека. Макей с волнением ожидал его выступления.

— Блокада мало коснулась нас, и мы уцелели, — сказал он. — За Друтью, под Могилевом партизанское движение разгромлено. Немцы теперь кричат на всех перекрёстках, трубят во всех своих газетах, что с партизанами покончено. И народ говорит: «Что сделает комар слону? Разве такую силу, как немцы, могут свалить партизаны?» Вот тут‑то мы и должны себя показать. Показать не только, что мы живы, но и, главное, то, что мы сильны. Именно поэтому мы и должны особенно тща–тельно подготовиться, взвесить всё, как есть Есё, изучить и подступы к Кличеву, и силы, стоящие в Кличеве: много ли там немцев, как они…

По мере того, как говорил Левинцев, лицо Макея всё более и более мрачнело. Он видел, что дело откладывается, что и Изох одобрительно улыбается Левинцеву, видимо, совершенно согласный с его предложением. По старой учительской привычке Изох что‑то записывал на бумажке, лежавшей у него на планшете, и кидал быстрые взгляды на Макея, сидевшего с бледным лицом.

Когда Левинцев сказал, что с наступлением на Кличев нельзя торопиться, Макей не выдержал, вскочил и попросил слова.

— Сядьте, Макей, — сказал вдруг суровым тоном Изох и рыжеватые кустистые брови его сошлись над переносьем. В тоие голоса Изоха Макей почувствовал своего старого учителя и покорно сел, но тут же вскочил опять.