Махабхарата. Рамаяна

Познавший высокую боль состраданья,
От Кришны услышал он речь назиданья:

«Как можно пред битвою битвы страшиться?

Смятенье твое недостойно арийца, [56]

Оно не дарует на поприще брани

Небесного блага и славных деяний.

Отвергни, о Арджуна, страх и бессилье,

Восстань, чтоб врагов твои стрелы разили!»

Тот молвил: «Но как, со стрелой оперенной,

Мне с Бхишмой сражаться, с наставником Дроной?

Чем их убивать, — столь великих деяньем,

Не лучше ль в безвестности жить подаяньем?

Убив наших близких, мы станем ли чище?

О нет, мы вкусим окровавленной пищи!

Еще мы не знаем, что лучше в сраженье:

Врагов победить иль познать пораженье?

Мы жизнью своей наслаждаться не сможем,

Когда Дхритараштры сынов уничтожим.

Я — твой ученик. Ты учил меня долго,

Но в суть не проник я Закона и Долга [57].

Поэтому я вопрошаю, могучий,

Ты должен мне ясно ответить: что лучше?

Мне счастья не даст, — ибо сломлен скорбями, —

Над смертными власть или власть над богами,

И вот почему я сражаться не стану!»

Сказал — и замолк, в сердце чувствуя рану.

А Кришна, с улыбкой загадочной глянув,

Ответил тому, кто скорбел меж двух станов:

«Мудрец, исходя из законов всеобщих,

Не должен жалеть ни живых, ни усопших.

Мы были всегда

[58]— я и ты, и, всем людямПодобно, вовеки и впредь мы пребудем.

Как в теле, что нам в сей юдоли досталось,

Сменяются детство, и зрелость, и старость, —

Сменяются наши тела, и смущенья

Не ведает мудрый в ином воплощенье.

Есть в чувствах телесных и радость и горе

[59];Есть холод и жар; но пройдут они вскоре;

Мгновенны они… О, не будь с ними связан,

О Арджуна, ты обуздать их обязан!

Лишь тот, ставший мудрым, бессмертья достоин,

Кто стоек в несчастье, кто в счастье спокоен.

Скажи, — где начала и где основанья

Несуществованья и существованья? [60]

Лишь тот, кому правды открылась основа,

Увидел границу того и другого.

Где есть бесконечное, нет прекращенья,

Не знает извечное уничтоженья.

Тела преходящи; мертва их отдельность;

Лишь вечного Духа жива беспредельность.

Не плачь же о тех, кто слезы недостоин,

И если ты воин, — сражайся, как воин!

Кто думает, будто бы он есть убийца,

И тот, кто в бою быть убитым боится, —

Равно неразумны: равно не бывают

И тот, кто убил, и кого убивают. [61]

Для Духа нет смерти, как нет и рожденья,

И нет сновиденья, и нет пробужденья.

Извечный, — к извечной стремится он цели;

Пусть тело мертво, — он живет в мертвом теле.

Кто понял, что Дух вечно был, вечно будет, —

Тот сам не убьет и убить не принудит.

Смотри: обветшавшее платье мы сбросим,

А после — другое наденем и носим.

Так Дух, обветшавшее тело отринув,

В другом воплощается, старое скинув.

В огне не горит он и в море не тонет,

Не гибнет от стрел и от боли не стонет.

Он — неопалимый, и неуязвимый,

И неувлажняемый, неиссушимый.

Он — всепроникающий и вездесущий,

Недвижный, устойчивый, вечно живущий.

А если он есть, — и незрим и неявлен

[62], —Зачем же страдаешь ты, скорбью подавлен?

Но, если бы даже ты жил с убежденьем,

Что Дух подлежит и смертям и рожденьям, —

Тебе и тогда горевать не годится:

Рожденный умрет, а мертвец возродится.

И должен ли ты предаваться печали,

Поняв, что неявлены твари вначале,

Становятся явленными в середине,

Неявленность вновь обретя при кончине? [63]

Кто Духа не видел, подумает: чудо!

И тот, кто увидел, подумает: чудо!

А третий о нем с изумленьем внимает,

Но даже внимающий — не понимает!

Всегда он бессмертен, в любом воплощенье, —

Так может ли смерть принести огорченье?

Исполни свой долг, назиданье усвоя:

Воитель рожден ради правого боя.

Воитель в сраженье вступает, считая,

Что это — ворота отверстые рая,

А если от битвы откажешься правой,

Ты, грешный, расстанешься с честью и славой.

Ты будешь позором покрыт, а бесчестье

Для воина горше, чем гибель в безвестье.

Отважные скажут: «Он струсил в сраженье».

Презренье придет, и уйдет уваженье.

Издевку и брань ты услышишь к тому же

От недругов злобных; что может быть хуже!

Убитый, — достигнешь небесного сада.

Живой, — на земле насладишься, как надо. [64]

Поэтому, Арджуна, встань, и решенье

Прими, и вступи, многомощный, в сраженье!

Признав, что удача подобна потере,

Что горе и счастье равны в полной мере,

Признав, что победе равно пораженье, —

В сраженье вступи, чтоб не впасть в прегрешенье!

Услышал ты доводов разума много:

Внемли же, чему учит светлая йога. [65]

К законам ее приобщиться готовый,

Возмездия — кармы — разрушишь оковы. [66]

На этом пути все усилья успешны, —

Утешны они, потому что безгрешны,

И смерть не страшна, если даже досталась

Тебе этой благости самая малость. [67]

На этом пути разум целен и прочен,

У прочих — безволен, расплывчат, неточен. [68]

Начетчики, веды читая бесстрастно,

Болтают цветисто: «Лишь небо прекрасно!

Исполните все предписанья, обряды —

Достигнете власти и райской отрады!»

Но разум, что к власти исполнен пристрастья,

Не знает сама́дхи [69]— восторга и счастья!

Относятся веды к трем гунам — к трем свойствам

Природы со всем ее бренным устройством. [70]

Отвергни три гуны, стань вольным и цельным!

Избавясь от двойственности, с Беспредельным

Сольешься и собственности не захочешь,

Себя, Вечной Сущности предан, упрочишь.

Нам веды нужны лишь как воды колодца:

[71]Чрез их глубину Вечный Дух познается!

Итак, не плодов ты желай, а деянья,

А ради плодов прекрати ты старанья.

К плодам не стремись, не нужна их услада,

Однако бездействовать тоже не надо.

Несчастье и счастье — земные тревоги —

Забудь; пребывай в равновесии — в йоге.

Пред йогой ничто все дела, ибо ложны,

[72]А люди, что жаждут удачи, — ничтожны.

Грехи и заслуги отвергни ты разом:

Кто к йоге пришел, тот постиг Высший Разум.

Отвергнув плоды, сбросив путы рожденья,

Достигнешь Бесстрастья и Освобожденья.

Когда к заблужденьям не будешь причастен,

Ты станешь, от них отрешенный, бесстрастен

К тому, что услышишь, к тому, что услышал

[73]:Из дебрей ты шел и к простору ты вышел.

Как только твой разум отвергнет писанье,

Ты к йоге придешь, утвердясь в Созерцанье». [74]

Сын Кунти спросил: «Есть ли признак, примета

У тех, кто достиг Созерцанья и Света?

Какие поступки, слова и дороги

У мудрого, светлой достигшего йоги?»

Ответствовал Кришна, мудрец богородный:

«Когда человек, от желаний свободный,

Привержен лишь радости, в нем заключенной, —

Тогда он святой, от всего отрешенный.

Кто в счастье спокоен и стоек в несчастье,

Не ведает гнева, и страха, и страсти,

И не ненавидит, и не вожделеет, —

Тот к йоге всей сутью своей тяготеет.

И если, как лапы свои черепаха,

Вбирает он чувства свои, чтоб от праха

Отвлечь их, — от вкуса к бездушным предметам, —

Его ты узнаешь по этим приметам.

Предметы уходят, предел им назначен,

[75]Но вкус к ним еще мудрецом не утрачен:

Он вкус к наслажденьям в себе уничтожит,

Как только увидеть он Высшее сможет.

Ведь даже идущий путем наилучшим

Порой подчиняется чувствам кипучим,

Но, их обуздав, он придет к Высшей Цели

И станет свободным, — безвольный доселе.

Где чувства господствуют — там вожделенье,

А где вожделенье — там гнев, ослепленье,

А где ослепленье — ума угасанье,

Где ум угасает — там гибнет познанье,

Где гибнет познанье, — да ведает всякий, —

Там гибнет дитя человечье во мраке!

А тот, кто добился над чувствами власти,

Попрал отвращенье, не знает пристрастий,

Кто их навсегда подчинил своей воле, —

Достиг просветленья, избавясь от боли,

И сердце с тех пор у него беспорочно,

И разум его утверждается прочно.

Вне йоги к разумным себя не причисли:

Вне ясности нет созидающей мысли; [76]

Вне творческой мысли нет мира, покоя,

А где вне покоя и счастье людское?

То сердце, что радостей алчет и просит,

У слабого духом сознанье уносит,

Как ветер стремительно и невозбранно

Уносит корабль по волнам океана.

Так знай же, могучий на битвенном поле

[77]:Там — разум и мудрость, где чувства — в неволе.

Все то, что для всех — сновиденье, есть бденье

Того, кто свое пересилил хотенье,

А бденье всего, что познало рожденье,

Для истинно мудрого есть сновиденье. [78]

Как воды текут в океан полноводный

[79]—Вот так для желаний есть доступ свободный

К душе мудреца; он пребудет в нирване,

Но только не тот, кто исполнен желаний!

Свободный от самости, верной тропою

Придет он, поправ вожделенье, к покою. [80]

Ты Высшего Духа постиг состоянье?

С ним слитый, отвергнешь дурное деянье.

Пусть даже к нему ты придешь при кончине, —

Поймешь, что в нирване пребудешь отныне! [81]»