Маханакхон

– Пойми, беби, это мне очень нужно. Овладеть самой болью – это ключ к такой невероятной силе, к неуязвимости! А еще… – Он замялся, подбирая слова. – Есть что-то захватывающее там, в глубинах боли, на самом краю… Один наш поэт сказал: «Все, все, что гибелью грозит…»

– Чертов сумасшедший русский, – перебила его Феникс, не впечатлившись попыткой пересказать Пушкина по-английски. – Давай хоть обработаю твои ранения по-человечески…

Через пару месяцев она его таки убедила, да и правда – тело Андрея начало сдавать под постоянными ударами. А потом, еще где-то через полгода, она от него ушла. Без ругани и драмы, прямо и просто, как все, что она делала. Стала встречаться с сорокалетним лысым французом, тот, наверно, умел создавать романтику, которой ей не хватало с Андреем.

К такому удару даже старый Вэй не готовил.

Тяжело страдающий Огневский вернулся к учителю, тот понимающе покивал головой, и битье возобновилось. Тело опять начало протестовать, потом научилось-таки терпеть и со временем окрепло. Так что Андрей, хоть и с трудом постигал странную философию Вэя, стал выдерживать телесные повреждения гораздо лучше, чем раньше.

Всего он проучился у датун-шифу чуть больше двух лет, до самого отъезда из Китая. Неуязвимым властителем боли он не стал, но кое-что все-таки освоил.

Поэтому сильный удар рукояткой пистолета по виску, грозящий обычному человеку долгим нокаутом, а возможно, и травмой мозга, отключил сознание Андрея всего на пару мгновений.

И когда прекрасное темное лицо, дымящаяся кружка и огни Гонконга растаяли, Огневский вынырнул в реальный мир, встретивший его острой болью в теле и в голове. Глаза стали видеть, но непонятно что – перед ними качалась какая-то темная масса.

После нокаута неподготовленный человек, хоть и придя в сознание, еще долго будет не в себе: страдать от головокружения, тошноты и потери координации. Благодаря тренировкам, Андрей уже чувствовал себя более-менее нормально – по крайней мере, для таких обстоятельств. Он не стал мычать, кашлять, жадно глотать воздух – только медленно, тихо вдохнул и постарался понять, что с ним происходит.

Постепенно данные от зрения и других чувств сложились в картинку – его несут, перекинув через плечо, он висит вниз головой, уткнувшись лицом в чью-то мускулистую спину. Несший его что-то говорит, язык не разобрать, и спереди ему отвечает другой голос.

Кто они такие? Вряд ли пособники Игоря, те закончили бы дело и добили Андрея на месте. Уж не загадочные ли мастера японского боевого бега вернулись в самый «подходящий» момент?

Нужно решать, что делать, но идеи все не приходили. Однако судьба решила избавить Огневского от раздумий.

Спереди раздались быстрые шаги, резкая команда по-тайски, хрипение, звук ударов. Похоже, Нынг и его боец наконец явились. Поступили грамотно, не стали по-киношному кричать «Бросай оружие!» – нашли удобное место и напали на захватчиков Огневского из-за угла.

Андрей собрал все оставшиеся силы, размахнулся и локтем ударил несущего – с правого бока под ребра, в печень. Сильного урона это нанести не могло, но на мгновение отвлекло того от боя с тайцами. Неизвестный пропустил от кого-то из них сильный удар, стал падать на спину.

Огневский сгруппировался, принял шлепок об асфальт, высвободился из-под тяжелого тела своего похитителя. Встал, быстро оценил обстановку.

Несший его лежит на спине, медленно пытается подняться. Это лицо Андрей явно раньше видел – три дня назад, на берегу канала, этот самый человек палил по нему из пистолета.

Нынг сошелся в рукопашной схватке со вторым нападавшим, они катались по земле в рычащем клубке. Подчиненный Нынга, тайский спец, как же его звали… недвижно лежал на земле лицом вниз.

Андрей наклонился к своему похитителю, успевшему приподняться на локтях, схватил за его шею, сжал сонную артерию. Такое удушение предотвращает доступ кислорода в мозг – после нескольких секунд человек уже теряет сознание. Вопреки книжкам, в которых герои пользуются этим приемом направо и налево, в жизни его применяют крайне редко – это очень рискованно, чревато для жертвы смертью или пожизненной мозговой травмой. Но сейчас не до нежностей, тем более если вспомнить удар в висок – еще более опасный способ вырубить, который боевик только что применил к самому Андрею.

Противник закатил глаза и осел на асфальт, а Огневскому побежал на помощь Нынгу. Но тот уже лежал на земле один, держась за порезанное плечо, его противник мелькнул и скрылся за поворотом.

Андрей думал броситься в погоню, но куда в таком состоянии… Да и знал он теперь этих мастеров хаякагэ, их и совершенно здоровым не догонишь.

Не надо крови

– Как правильно сказать, чтобы не клали кровь? – спросил Огневский.

– Май сай луад, – ответила Мэу. – Но вы зря отказываетесь. Куриный суп с кровяным тофу – это очень вкусно.

Хозяйка маленькой харчевни услышала ее слова и застыла над чашей Андрея с половником, в котором темнели фиолетовые кровяные кубики.

– Май ао на кхап [не хочу. – тайск.], – сказал Огневский, показывая на половник.