Маханирвана-тантра

Держа его в руке, ученик произносит три вьяхрити со словом сваха на конце, затем смазывает шнур гхи и бросает в огонь (257).

Принеся в жертву огню священный шнур, он произносит кама-биджу, отрезает прядь волос на макушке и опускает ее в гхи (258):

О шикха! Дочь Брахмана! Ты — тапасвини [Женский род от тапасвин — тот, кто совершает аскетические подвиги.], принявшая форму волос. Я отдаю тебя тому, кто очищает [Павака.]. Иди, о дэви! Я поклоняюсь тебе (259).

После этого следует, произнося кама-биджу, майя-биджу, курча-биджу и астра-биджу со словом сваха на конце, совершить хому с жертвоприношением этой пряди волос [Шикха-хома.], которая бросается в священный огонь (260).

Шикха — место обитания и опора для питри, дэвов и дэвариши, а также всех поступков, совершенных на всех этапах жизни (261).

Поэтому человек, который, совершая жертвоприношение, отказывается от шикхи и священного шнура, соединяется с Брахманом (262).

Для дваждырожденного санньяса начинается с отречения от шикхи и священного шнура, а для шудры и саманьи — с отречения от шикхи [Поскольку шудры и саманьи не носят священный шнур.] (263).

После жертвоприношения шикхи и священного шнура ученик выражает почтение гуру, распростершись перед ним на земле. Гуру поднимает ученика и говорит ему в правое ухо: «О мудрый! Ты есть То [Тат твам аси — махавакья (великие слова) упанишад.]. Думай, что я — это Он [Хамса.], а Он — это я [Со 'хам.]. Свободный от привязанностей [Нирмама. Буквально, «лишенный чувства собственности».] и чувства “Я” [Нирахамкара.], иди куда хочешь, повинуясь своей природе [Свабхава.]» (264-265).

После этого гуру, преисполненный знания Божественной Сущности, убирает кувшин и огонь, кланяется ученику, признавая в нем самого себя (266), и говорит: «О Ты, чьим проявлением является вся Вселенная [Вишварупа.]! Я кланяюсь Тебе и себе. Ты — это То, и То - это ты. Я снова кланяюсь Тебе» (267).

Практикующие брахма-мантру, которые обладают божественным знанием и обуздали себя, вступают на путь санньясы, отрезая шикху со своей собственной мантрой [Имеется в виду брахма-мантра.] (268).

Если человек очищен божественным знанием, зачем ему яджны, шраддха или пуджана [Ритуальное поклонение.]? Они делают все, что захотят, и никогда не совершают греха (269).

Ученик, олицетворяющий отсутствие противоречий [То есть стоящий вне счастья и несчастья и т.п.], свободный от желаний, со спокойным умом, может бродить по земле, как ему вздумается, он — видимое воплощение Брахмана (270).

Во всем — от Брахмы до травинки — он будет видеть проявление Сущего [Сат, то есть Брахман.] и, забыв свое имя и облик, он будет погружен в созерцание Высшей Души в себе (271).

Бездомный, милосердный, бесстрашный, ни к чему не привязанный, ничего не называющий своим, не знающий эгоизма, аскет будет странствовать по земле (272).

Для него не существует никаких запретов. Ему не нужно прилагать усилия, чтобы приобрести то, чего у него нет или уберечь то, что имеется. Он познал себя. Он не подвержен влиянию радости и горя. Он спокоен, победил себя и свободен от любых желаний (273).

Его душа даже в беде остается невозмутимой, и даже богатство не пробуждает в ней желаний. Он всегда весел, чист, спокоен, отрешен и невозмутим. Он никогда не причинит вреда живому существу и всегда будет преданно заботиться о благе всего сущего. Он свободен от гнева и страха, подчинил свои чувства и не имеет желаний. Он не старается уберечь свое тело. Он ни к чему не стремится (274-275).

Он свободен от горя и обиды, одинаково относится к другу и к врагу, терпеливо переносит жару и холод, для него нет разницы между почестями и позором (276).

Он равно воспринимает удачу и несчастье и довольствуется тем, что может получить, не прилагая никаких усилий. Он выше трех гун, его ум ничем не обусловлен [Нирвикальпа. Согласно Бхарати, это означает «не име], ему чужда алчность, и он не копит (богатство) (277).

Он счастлив, ибо знает, что как существование иллюзорной Вселенной зависит от Истины, так и существование тела зависит от души (278).

Он достигает освобождения благодаря осознанию того, что душа абсолютно независима от органов чувств и выступает в роли свидетеля того, что делается (279).

Аскету следует воздерживаться от металла, клеветы, неправды, ревности, от любых игр с женщинами и от семяизвержения (280).

Он должен одинаково относиться к червям, людям и божествам. Санньясину следует знать, что во всех его действиях — Брахман (281).

При получении пищи ему не следует придавать значения месту, времени, людям, посуде и тому, получена пища из рук випры, чандалы или кого-либо другого (282).