Махмуд Эсамбаев

Столько, видимо, мальчишеского восторга и обожания было во мне, что он остановился и улыбнулся.

— Да, Махмуд… — сказал он.

— Я Аслаханов Асламбек… — Ну что я еще мог сказать?

— Аслаханов… Асламбек… Аслахановы это же… слушай, так, получается, что ты мой брат! — сказал он и обнял меня за плечи.

Дальше мы шли вместе. Он что-то говорил, я отвечал, но, сказать по правде, мало что понимал. Меня переполняло чувство гордости, что вот я иду с самим Махмудом Эсамбаевым, и он говорит со мной, как с добрым товарищем, как с младшим братом. О таком можно только мечтать!

Он был уже тогда известным, прославленным человеком. На VI фестивале молодежи и студентов в Москве он завоевал главные награды в классическом и народном танцах. Тогда он сразу стал известен всему миру.

В то время узнать толком о великих артистах можно было только из кино. Но фильмы о танцорах появлялись редко. Телевидение было еще очень слабое, а телевизионные приемники имелись у редких людей. Но всё равно информация о великих людях по народному радио распространялась быстро. Об успехах Махмуда в Чечне все знали хорошо.

Махмуд пригласил меня домой. Я с детства как-то избегал заходить в чужие дома. К себе всех готов пригласить и гостям рад, но сам в гости ходить не люблю.

К Махмуду, однако, пошел с великим удовольствием. И потом, в течение многих десятков лет, в его дом приходил по первой просьбе и всегда с удовольствием.

В это лето я поехал с Махмудом на гастроли по Северному Кавказу. Первый раз это была поездка в Орджоникидзе, вторая — в Кабардино-Балкарию. Тут я увидел своими глазами, причем с близкого расстояния, из-за кулис, всю немыслимую красоту его танца и столь же немыслимую тяжелую работу, которую ему приходилось вести изо дня в день и которую он очень любил.

В 1962 году меня призвали в армию. Служил я в Харькове в спортивной роте. Но дружба наша с Махмудом продолжалась даже на расстоянии.

И вот узнаю, что Эсамбаев приезжает на гастроли в Харьков. Он сам мне об этом написал. Я, совершенно обалдевший от радости, помчался по городу, где у меня, довольно известного и успешного к тому времени боксера, появилось немало друзей и знакомых, и всем радостно сообщал, что скоро приедет Махмуд Эсамбаев — великий мастер танца, к тому же мой друг и родственник. И всем (разве можно было отказать) обещал попадание на его концерт. От счастья я определенно потерял ощущение реальности и наприглашал массу народа.

Наприглашал, наобещал, а как провести? Билеты из касс улетели в одно мгновение. Полный аншлаг!

И как мне выполнить свои обещания? Оказаться хвастуном, не держащим слова — большего позора для молодого человека-чеченца и придумать, нельзя!

Узнал я, в какой гостинице Махмуд остановился. Это была самая шикарная гостиница в Харькове, и помчался к нему. Куда там — швейцар в ливрее с генеральскими лампасами со мной, простым солдатом, даже разговаривать не пожелал. Но я раздобыл телефон и все-таки связался с Махмудом. Он тут же выбежал на улицу, обнял меня: «О, солдат мой, брат мой, здравствуй!» и так, обнявши, провел меня мимо неприступного швейцара, который теперь стоял, вытянувшись в струнку.

Привел меня в свой большой номер и сразу усадил за стол.

Мне стало неудобно, и я сказал, что совсем недавно пообедал в части.

Он и слушать не желал:

— Солдат не может быть не голодным! Пока вот это и это не съешь, ни о чем разговаривать не будем.

Пришлось отведать и это, и то. Тут открылась правота Махмуда. Я, конечно, как и все солдаты, готов был есть, что угодно и сколько угодно, а тут еще всё оказалось таким вкусным!

Махмуд смотрел на меня и улыбался.

— Ты, — говорит, — так вкусно ешь, что и мне захотелось.

— А ты почему же не ешь? — спросил я его.

— Чтобы иметь такую талию, — сказал он и обхватил себя пальцами рук, — нужно держать желудок в ежовых рукавицах.

После того как я хорошенько расчистил стол, мы начали разговаривать. Но я никак не мог решиться и рассказать, в какую жуткую западню я попал с этими своими безответственными приглашениями.

Однако Махмуд был чутким человеком и уже через некоторое время внимательно посмотрел на меня и сказал: «А ну выкладывай, что у тебя там за душой. Я ведь вижу, что-то тебя гнетет».

Тогда я и рассказал о своей беде. О том, что нерасчетливо пригласил массу народа на его концерт, а билетов в кассах нет, аншлаг. Я это рассказал, но при этом прекрасно понимал, что спасти меня невозможно, зал ведь не резиновый. Тут даже всемогущий Махмуд не сможет помочь.

Махмуд похлопал меня по плечу и сказал:

— Не горюй, брат! Сегодня же договорюсь с администрацией, чтобы всех людей, которые придут с тобой, пропустили в зал.

Ах, как же я надеялся, что из тех людей, которых я пригласил, придут не все! Но когда я подошел к Дворцу культуры, где должен был состояться концерт, то увидел, что пришли не только все, кого я пригласил, но привели с собой родных и друзей.

Я пришел в ужас! Больше всего мне хотелось убежать куда-нибудь и хорошенько спрятаться.

Тут из дверей вышел Махмуд и помахал мне рукой и, когда я со своей толпой подошел, он сказал билетерам на входе: