Махмуд Эсамбаев

Это не страшно. Танцы есть, и программа появится. Надо работать. Всё придет в свое время.

Наконец-то он вернулся домой!

На вокзале в Грозном стояла толпа.

Махмуд долго не мог понять, кого встречают.

Выяснилось, что встречают его!

Слава, оказывается, поспела на родину раньше самого Махмуда.

Неожиданно возникла проблема. Билеты на первый концерт с его участием были распроданы, оказывается, уже давно, а Махмуд хотел, чтобы на его концерте присутствовали все родные, друзья, соседи и школьные учителя. Администрация утверждала, что ничего уже сделать нельзя, билеты проданы. Однако Махмуд твердо стоял на своем.

Выход всё же нашелся. Договорились, что для всех его гостей принесут и установят в партере стулья.

Главные гости — учителя. Они должны увидеть, что он все-таки сумел кое-чему научиться, во что они категорически не желали верить 20 лет назад.

Учителей Махмуд приглашал сам. На лучшем месте должна сидеть бывшая классная руководительница, преподаватель математики Дора Васильевна…

Она была уже совсем старенькая. Когда Махмуд пришел к ней домой и остановился в дверях, она даже очки надела, но всё не могла понять, кто же это к ней пожаловал.

— Да это же я, Дора Васильевна, тот… ну, Махмуд Эсамбаев — самый плохой ваш ученик!

И вдруг заговорил совершенно ее же расстроенным (но молодым, каким он был 20 лет назад) голосом:

— Ну вот, совсем тебя, Мишенька, лень одолела. Самую простую задачку не можешь решить… — И тут же ответил ломающимся подростковым дискантом: — Не сердитесь, Дора Васильевна, только мне вся эта арифметика никогда в жизни не понадобится. Я буду артистом. Вот увидите! Еще вас в театр на свое выступление приглашу. Будете сидеть в самом первом ряду, а я буду для вас танцевать… — Ну, что, Дора Васильевна, вспомнили теперь?!

— Господи, да неужто это ты, Махмудик?! Как же тебя ребята называли… забавно так…

— Балерина.

— Точно, балерина! Так это ты, Махмудик мой… Эсамбаев, деточка! Вот уж не чаяла!

Дора Васильевна достала старенький альбом далеких, еще довоенных лет, и они окунулись туда, совершенно потеряв всякое представление о реальности.

До позднего вечера они листали альбом со школьными фотографиями, смеялись, печалились и, не скрываясь, вытирали слезы… прошлое вернулось… словно бы всё снова, всё вживую…

— А ты, Махмудик… ты тогда… настоящий гадкий утенок был. Тощий, длинный, нескладный… правда, такой удивительно гибкий, способен был, кажется, в узел завязаться… зато теперь… теперь ты, как в сказке, превратился в прекрасного белого лебедя! Боже мой, передать не могу, как я рада тебя видеть! Как я рада, что ты стал таким красивым и знаменитым!

Они пили чай с чудесным вареньем из маленьких янтарных яблочек-ранеток. Махмуд так увлекся воспоминаниями, что чуть не забыл про завтрашний концерт и о том, что пришел к учительнице, чтобы вручить ей персональный билет… правда, на приставной стул, зато не где-нибудь, а в первом ряду партера, возле оркестровой ямы, впереди даже самого важного городского начальства…

— Дора Васильевна, вы меня всегда ругали, называли лентяем и бездельником, а вот смотрите, на фотографиях я везде рядом с вами! Это как же так получается?!

— Да очень просто, — отмахивалась, улыбаясь, старая учительница. — Ругала-то я тебя за двойки и за то, что учиться ты не хотел. Как я ни старалась, а ничего с тобой поделать не могла. Но вообще-то ты, Махмудик, был моим любимчиком. Ты был такой добрый, такой ласковый мальчик…

В эту ночь впервые за много лет Махмуд спал дома. Не просто в родительском доме, а в доме на той земле, где он родился, где жили и умирали его деды, прадеды и совсем уж неведомые пращуры, составлявшие ствол и ветви древнего родового дерева Эсамбаевых, которое глубоко сидело корнями в каменистой кавказской земле. Оно не раз повреждалось страшными бедами и бурями, но не сломалось, выжило и вдруг породило на самой тонкой верхней ветке удивительный цветок, какого не было доселе на всей огромной и такой разнообразной земле…

Вот так, представляя себе огромное дерево его общей с неведомыми предками жизни, Махмуд уснул…

А на другой день, 22 августа 1957 года, в Чечено-Ингушском государственном театре имени Героя Советского Союза X. Нурадилова состоялся концерт артистов, в котором выступал солист Московской филармонии Махмуд Эсамбаев. Это было первое официальное выступление Махмуда на родине.

И никто не догадывался, Мто он танцевал сегодня для одного человека, для одной старой женщины, своей учительницы, которая сидела на приставном стуле прямо перед сценой и любовалась своим чудесным Махмудиком, не скрывая слез.

Да ведь она всегда верила в него. Это был такой добрый, такой талантливый мальчик!

* * *