Махно и его крах

С первых дней существования махновщины ей была присущи неоправданная жестокость и порой даже вандализм. Зачастую Махно учинял расправу над ни в чем не повинным населением Переодетые в форму державной варты махновцы проверяли крестьян на верность довольно примитивным способом — обвИ' няя их в поддержке «бандитов» и угрожая расправой. Последние, принимая повстанцев за гетманцев, клялись, что они борютеи всеми силами с бандами Махно и Щуся и до мозга костей вер ны гетману Скоропадскому. После этого махновцы беспощадне расправлялись с «изменниками». Об одной из таких операциС рассказал сам Махно: «Село Гавриловна было все на ногах Въезжая в него, мы говорили крестьянам, что мы — губернскик державная варта и тут же спрашивали: «Не бежали ли здесь бан ды Махно и Щуся?». На что получали ответ: «Мы таких бань не знаем и не слыхали». И в свою очередь спрашивали нас: «А что это по направлению Дибривок горит и что за стрельба от туда слышится?».

И когда мы им объяснили, что это мы зажгли село Дибривки за то, что они, дибривчане, бунтуют против нашего гетмана к наших союзников немцев и австрийцев, спасших нашу Украину, т< некоторые из крестьян восклицали: «Ага, так им и надо\ Там где то и наши сыновья поехали им отомстить, а то они — эти дибриа цы — организовались, и им ничего не сделаешь». Другие же, па нурив голову и тяжело вздыхая, спрашивали, «Да неужели сожа ли всю Дибривку?..».

После долгих объяснений мы узнали, что злорадно восклицал шие: «Ага, так им и надо!» — были крупные собственники, сына вья которых находились в карательных отрядах и сейчас были I Дибривках.

Поэтому было сделано распоряжение все дома этих собственен сжечь»⁶³.

Махно внушал панический страх не столько оккупантам, сколь-, приверженцам гетманской власти. Слухи о жестокости Махно от самые невероятными. Управляющий канцелярией Екатерино-I I некого губернского старосты Уласс и его помощник Тиманов и ч.нсвно принимали помещиков, немцев-колонистов, священни-.и, старост, просто обывателей, которые с ужасом рассказыва-представителям власти о пережитом, увиденном, а еще больше пытанном.

Управляющий попытался записать для порядка приметы ата-ni:i разбойников. Получался довольно неприятный портрет: \ltixuo — маленький человечек на кривых ногах, в черных оч-. > (крестьяне еще в начале революции попросили его надеть рпые очки, т. к. его взгляд наводил ужас). Сотни томов сподроб-i.iu описанием преступлений махновцев составили представители I майской администрации.

Махно усиленно насаждал в своем окружении культ страха, ipax, по его пониманию, делал человека более податливым и полили, осторожным и бдительным, помогал выжить в экстре-1'11>иых ситуациях. С раннего детства Махно знал, что убегаю-(Iii практически всегда бежит быстрее преследователей, ибо

р.к и чувство опасности приводят в действие силы инстинкта, м страха, считал он, многие люди смелеют и не так боятся рас-

I нься с жизнью.

Нестор Махно часто лично участвовал в казнях, своим приме-|.м как бы вдохновляя махновцев на месть за многолетние изде-

II ельства над крестьянством. Бессмысленные зверства стали сис-мпй в махновской армии. На станции Ореховской, например,

<.1 л схвачен священник, которого Щусь и Махно живьем затол-п/in в топку паровоза. Значительная часть повстанцев была Пронина мелкобуржуазной идеологией, а многие были вообще вне чкой политики и видели в вооруженной борьбе лишь средство 1/КИвы. Для наиболее отсталой ее части разгул анархии, маро-м тво, безнаказанные убийства представлялись как высшее про-|| ннше свободы, которую дала революция.