И все же всему этому верили мало. И Реввоенсовет, который все настойчивее пытался подчинить себе батьку, не зная, на первых порах, что Полонский уже мертв, требовал суда. Махно возмущался и, когда его вызвали на заседание Реввоенсовета, отбросив все условности и прекратив игру в демократию, грубо заявил: «Если какой подлец посмеет требовать ответа, вот ему», — и указал на маузер4
-".Затем он начал говорить о том, что преступление Полонского не в том, что он хотел отравить его, а в том, что тот хотел открыть фронт слащевским войскам.
К Махно обратились екатерийославские коммунисты, Которые также потребовали гласного суда. Махно заявил, что отдельных коммунистов он не трогает, но созданные ими ревкомы и вообще любые органы власти будет разгонять, а их членов расстреливать. На заявление делегатов, что они представители рабочих Екатери-нослава и примут меры в случае неосвобождения коммунистов-рабочих, Махно буквально ответил: «Что же, будем расстреливать и рабочих»233
. Таким образом, делегация ушла ни с чем. Расстрелом Полонского Махно подорвал всю многомесячную работу Волина и других анархистов, пропагандировавших якобы создаваемое повстанцами «безвластное общество». Всем стало ясно, махновцы создали военную диктатуру небольшой группы комсостава во главе с самим батькой. «Картина ясна, — заявил один из ека-теринославских большевиков. — Диктатура одного человека или, вернее, небольшой группы людей, вот что кроется под маской безвластия. В мелочах они совещаются со всеми, в мелочах они спрашивают всех, но если дело покрупнее, если дело угрожает кучке захватчиков власти, своевольно тратящих народные жизни и добро — тогда они сами решают вопрос, и голос повстанцев, от имени которых они действуют, для них ничего не значит»234235.Волин понял, что Махно все же отдает предпочтение не наба-товцам, а комсоставу повстанческой армии, и дальнейшее сотрудничество с ним не имеет смысла, тем более что с приходом Красной Армии махновское движение катастрофически шло на убыль.
«После приведения приговора в исполнение, — докладывал Екатеринославский подпольный губпартком ЦК КП (б) У, — было предложено Реввоенсовету санкционировать его. Реввоенсовет не только не дал санкции на это, он окончательно стал в оппозицию к Махно и искал в этом отношении руководства нашей организации. К сожалению, отступление из Екатеринослава под натиском белых затушевало раскол в повстанческой армии и не дало возможности губцентру использовать создавшееся положение»234
.Из этого документа можно понять, почему 8 декабря 1919 г. М.ах-но без боя оставил Екатеринослав и ушел в сторону Никополя.
Махно всегда уходил из городов с легкостью и без сожаления. Город он никогда не любил. Долгая стоянка способствовала быстрому разложению махновских войск. Примыкавшие во время наступлений кулаки, заполнив доверху награбленным добром телеги, через пару дней возвращались по своим деревням. Те, кто оставался в городе, ежечасно подвергались соблазну безнаказанно воровать и пьянствовать, очень быстро разлагались и через неде-лю-две теряли не только боеспособность, но и человеческий облик.
О начавшемся кризисе среда махновцев свидетельствует и воззвание, с которым 13 декабря 1919 г. Махно обратился ко всем командирам и рядовым повстанцам-революционерам, призывая крепить боевую мощь армии*.
Во второй половине 1919 г. вокруг Махно сплотилась небольшая группа украинской интеллигенции, которая пыталась привить махновщине чуждое ей до сих нор националистическое направление. Разуверившись якобы в Петлюре, который предал украинский народ и вступил в союз с Деникиным, они стали возлагать большие надежды на Махно в деле национального освобождения Украины и нашли надежного союзника в лице жены Махно Галины Андреевны Кузьменко.
Однако встреча петлюровской делегации с махновцами не дала практически никаких результатов. Этому во многом способствовали окружавшие Махно набатовцы, которые боялись, что батька может перейти под знамена украинских «самостийников». Много лет спустя один из петлюровских генералов М. Капустянский, высоко оценивая Махно как народного вожака и умелого и отважного командира с «запорожской удачей», обвинил его в том, что он не помог борьбе за создание независимой Украинской Народной Республики236
.Ряд буржуазных историков не столько объясняют это тем, что Махно был «атаман сам по себе», сколько ищут истоки в его прошлой жизни, когда он, попав в Бутырки, оторвался от Украины, забыл родной язык, а затем, попав иод влияние анархистов, так и остался навсегда профаном в национальном вопросе237
.Предотвратить все возрастающее большевистское влияние на личный состав своей армии Махно не удалось.