Макрохристианский мир в эпоху глобализации

С распадом СССР бывшие советские республики региона неожиданно для себя получили независимость и были вынуждены вступить на путь самостоятельного развития, не будучи к тому подготовленными. Первой реакцией их лидеров была определенная растерянность и стремление восстановить единое государство под другим названием. Но поскольку эти стремления не осуществились, местные лидеры занялись укреплением своей власти и государственного суверенитета. Главной регулятивной парадигмой деятельности власти при новых условиях становятся национальные интересы, которые содержат такие основные компоненты: суверенитет и территориальная целостность, определение и осуществление независимой внешней и внутренней политики, утверждение национальной языково–культурной идентичности, жесткий контроль над процессами преобразований в экономической, социальной и политической сферах, их регуляция, а то и непосредственное проведение.

В условиях Центральной Азии это предполагало эволюцию от тоталитаризма к авторитарной власти, ориентированной в государствах постсоветской Средней Азии на умеренный ислам. Это происходило путем преобразования власти бывших первых секретарей в форму президентского правления без смены республиканских лидеров и их окружения. Проявления оппозиционности были подвержены репрессиям, а элементы демократии и ислам допускались лишь при их подконтрольности властям. Общность интересов правящих местных номенклатурных сообществ сложилась еще в советские времена в условиях централизованной власти, единой идеологии и при формальном характере институтов демократии. Консолидированность верхушки, с одной стороны, способствовала установлению на определенное время относительной политической стабильности (за исключением пережившего в 1990‑х гг. гражданскую войну Таджикистана), но с другой — препятствовала демократизации общества и проведению необходимых реформ. Результатом стало утверждение трагикомического диктаторского режима С. Ниязова в Туркменистане; не такого одиозного, но не менее жесткого авторитарного правления И. Каримова в Узбекистане, провоцирующего рост влияния и активизацию фундаменталистской исламской оппозиции (сумевшей даже поднять народное восстание в Андижане в мае 2005 г.); умеренно авторитарных коррумпированных режимов в Казахстане и Кыргызстане (последний пал в ходе массовых выступлений оппозиционных сил в апреле 2005 г.) и наступившего после нескольких лет гражданской войны компромисса между противоборствующими кланами в Таджикистане при сохранении власти в руках И. Рахманова.

В целом процессы модернизации общества в республиках Центральной Азии пошли по т. наз. китайскому пути. То есть, при сохранении авторитарной жестко централизованной системы власти и торможении процессов как демократизации общества, так и его фундаменталистской исламизации (притом, что последняя дает о себе знать в различных формах, в том числе и в виде вооруженного противостояния). Авторитарный характер власти облегчает контроль над исламским духовенством, которое может стать значительной политической силой, составив конкуренцию нынешнему властвующему сообществу, сформировавшемуся еще в советские времена.

Понятно, что такое положение дел никоим образом не отвечает принципам демократии европейского образца. Но возможна ли вообще какая-то реальная альтернатива авторитарному обеспечению политической стабильности в современных центральноазиатских условиях? Известно, что слабость авторитарных структур определила возможность гражданской войны в Таджикистане. Этот горький опыт убеждает в утопичности надежд на быстрый скачек из традиционной тоталитарной несвободы к демократии в азиатских условиях. К примеру, победа оппозиции в Кыргызстане сопровождалась массовыми погромами и беспорядками и не дала надежных гарантий на то, что новая власть не приобретет со временем не менее жесткие, чем в годы правления А. Акаева, формы. Призывы к ускоренной демократизации (часто под мусульманскими флагами) в условиях неготовности к тому общества могут вызвать обратный эффект и привести к полной дестабилизации и саморазрушению социума с последующим вмешательством внешних сил, имеющих в регионе собственные интересы.