Макс Шрёдингер (СИ)

— Остальное тебя, значит, не смущает? — со злобой выдавила сквозь зубы она. Я ощутил её раздражение, которое было направлено в меня только потому, что больше не в кого было направить, и лишь погладил её по спине вместо ответа. Она выгнулась и покрылась мурашками, но продолжила: — Я была вещью, хоть и была живой. Ну да, символ — Алая Роза.

— Такое прозвище мне больше нравится, хорошо тебя подчёркивает.

— Я. Его. Ненавижу! — процедила она сквозь зубы.

— Я запомню, — обжёгся я.

Она словила мой тон.

— Я на тебя это всё изливаю, — с опаской глянула она в мою сторону.

Чёрт, спугнул.

— Ничего страшного, выговаривайся.

— Выговаривайся… — повторила она.

— А почему еда мешает развиваться?

— Еду можно заменить компонентами комплексных структур, которые будут во втором контуре четвёртого отделал разрушаться и питать кровь, а дальше в третьем будет происходить постоянный синтез. В итоге ты постоянно контролируешь поток, чтобы поддерживать жизнь — вечная тренировка.

Ничего не понял.

— Вечная тренировка — не звучит весело.

— Это… — она хотела что-то сказать, но спустя мгновение поникла. — Это всё уже совершенно неважно. Тебе нужно поесть?

— Тебе тоже нужно поесть, — заявил я и глазами выследил ресторан, а после лишь взгрустнул. — У меня налички нет.

— Дай мне свою карточку, я добавлю её к себе в телефон.

— Мы уже доросли в наших отношениях до общего бюджета? — подколол я её.

Аня как обычно смутилась:

— Маша говорила, что общий бюджет — это высокий уровень доверия.

Осознав это, она заметалась, не зная куда деть руки. Глянула на меня, потом в сторону, протянула руку за карточкой и тут же её одёрнула.

Я рассмеялся:

— На, бери. Не придавай этому пока значения, — пояснил я.

Она посмотрела на меня с опаской и взяла карточку в руки.

Мы уселись под деревом. Мимо шли люди с электрички и на электричку. Где-то в отдалении слышался звук рупора, проехала машина с мигалками. Город кипел, а мы занимались своими делами. Солнце палило, день сегодня обязан был быть жарким.

Аня копалась с карточкой, добавляла её в свой телефон.

— Как хорошо было бы рвануть к Пашке на дачу. У него озеро там, пляж. Развалились бы. Увидел бы тебя в купальнике.

Она замерла, медленно подняла на меня взгляд:

— Отвлекаешь.

— Мы помню как-то с Пашкой катались на великах и проезжали мимо озера. Одежды сменной не взяли и решили, что в принципе майками можно вытереться, а вот в мокрых труселях обратно возвращаться было не очень. И мы с ним решили голышом плавать, а в тот же вечер на озеро какие-то девки с деревни припёрлись, так мы чуть не утонули — полтора часа плавали без передышки, пока они не свалили.

Аня слушала внимательно, добавляя карточку.

— Мирта говорила мне, что я не понимаю её. Она была одной из моих горничных и часто просила давать ей… отгулы, скажем так. Потом как-то раз я нашла её в слезах… Я не очень хочу вспоминать подробности. Я тогда только думала, что я выше всего этого, что Мирта просто глупая смертная со своими проблемами. А что если я и сейчас не права? Что, если я точно так же буду рыдать, как Мирта? Что, если что-то у нас не сложится? Что я буду делать?

— Дальше жить, — пожал я плечами.

— Ты считаешь, что может не сложиться?

Я пожал плечами.

— Ань, я знаю тебя… Так, подожди, со вторника. Только вторник не помню. Ну да, четыре дня.

— Ты так спокойно об этом говоришь, — надулась Аня, наконец добавив карточку и протягивая её обратно мне.

— Будущее ещё не настало. Может я просижу остаток дней своих в тюрьме по статье о терроризме. А может мы с тобой будем детишек растить, — она зарделась. — А может и разбежимся через полгода, как я с Викой. Кто знает? Но знаешь что я знаю точно? То, как сложится — это не случайные события. Оно от нас зависит.

— Почему же ты не боролся за отношения со своей женой?

— Бывшей, — поправил я. — И кто сказал, что я не боролся? Я боролся до последнего. И последним оказалась продажа моего компьютера.

— Компьютер продавать нельзя, — вслух подметила Аня, запоминая.

— Пойдём кушать. Желудок Шрёдингера хочет драников со сметаной!

Глава 11. Сверхспособности

Мы стояли на пороге квартиры в стареньком доме. На седьмом этаже, лифта не было. Обшарпанные серые стены, видавшие виды. Аня почему-то мялась, не решаясь позвонить в звонок.

— Это моя единственная подруга, она важна мне, — сообщила она мне.

Я кивнул. Она продолжила:

— Она обо мне почти ничего не знает, лишнего не болтай.

Я кивнул, она всё ещё стояла и мялась на пороге:

— Не заставляй меня выбирать между тобой и ей. Выбор я сделаю, но мне будет неприятно.

— Что это вообще значит? Это какая ситуация должна возникнуть?

— Забудь, — покраснела Аня. — Я просто очень плохо обо всех думаю.

Она позвонила в звонок. Дверь приоткрылась с цепочкой. Узкий глаз посмотрел на Аню. Дверь закрылась. Звук убираемой цепочки. Дверь открылась снова, на пороге возникла девушка немногим выше меня, темноволосая, узкоглазая, довольно тощая, с сигаретой в руках.

— Заваливайте, — указала она рукой и спешно закрыла за нами дверь.

— Привет, я Макс, — протянул я кулак.

Мария на кулак посмотрела, перевела взгляд на Аню.