Макс Шрёдингер (СИ)

Аня посмотрела на него волком.

— Разве сама Аннабель Лютая, дочь Холодного Сердца, что не обронила ни одной слезы даже на похоронах собственной матери, может испытывать такие чувства как стыд, смущение, смятение… любовь?

— Майкл, я тобой, конечно, очень дорожу, но сейчас хочется вмазать, — голос был полон льда.

Дед Коля всегда был остёр на язык.

А я вдруг вспомнил её влажные от слёз глаза, когда она попросила остановить такси. И ещё больше, когда она плакала, выходя от мамы. Можно считать, что первый раз за свою долгую жизнь.

— Итак, — принялся дед Коля совершать странные пассы руками, — вправим тебе за один раз. Только будет неприятно, так что, Максимка, давай ты придержишь нашу леди.

Аня закрыла глаза, стиснула зубы. Я обнял её. Майкл Блэксуорд донёс светящийся шарик до рубца и Аня тихо застонала, медленно выдыхая, а после вдохнула и повеселела, хотя держалась за бок.

— Спасибо, сэр Майкл, — кивнула Аня. — У меня есть ещё одна просьба, не как Аннабель Криг, а скорее как Аня… Аня Шрёдингер, — спонтанно заявила она. — Можете вы отправить мою подругу в Олдвинд?

— Для людей, не знающих наших порядков, это будет непростое испытание. Хотя… — затянул он. — Книжки про другие миры читают, фильмы про другие миры смотрят. Астрал везде один и тот же. Веди.

— Спасибо большое. Я даже не знаю, как Вас благодарить.

— Не нужно благодарить. Я просто пошёл за Вами следом, леди Аннабель. Это было двадцать с половиной лет назад. И это было самое необычное Ваше решение: оставить страну, оставить орден, оставить титул, оставить себя. Мы все видели, что былая леди Аннабель увядает, словно Алая Роза, оставленная без воды. Но символ, казавшийся вечным, вдруг не может просто рассыпаться, превратиться в прах.

— И что же Вы поняли, сэр Майкл? Разве Вам ведомо то опустошающее чувство?

Он задрал рубашку, показывая на старческом теле на спине татуировку. Странную. Я ничего понять не мог. Аня всё поняла, глаза её сделались большими.

— С две тысячи восемьсот семидесятых по две тысячи девятьсот девяностые, больше ста лет я был копейщиком его величества, служил Винтеру Холодное Сердце верой и правдой, отнял тысячи жизней.

— Это было ещё до моего рождения, — ахнула Аня. — Я Вас знала всегда только как лекаря.

— Семьдесят три тысячи восемьсот восемьдесят семь жизней я отнял, — опустил голову он. — Пятьдесят две тысячи сорок четыре жизни я спас. Я всё ещё в долгу перед собой.

— Вы никогда не рассказывали.

— Я не рассказывал леди Аннабель Криг, потому что опасался, что она меня не поймёт. Зато могу с лёгким сердцем открыться Ане Шрёдингер. По невероятной случайности эти две личности находятся в суперпозиции и делят одно тело. Максимка, какая из них тебе больше по душе?

Провокационный вопрос.

Аня посмотрела на меня с удивлением, ожидая ответа. Это была прямая критика её, отрицание части её сути. Агрессия по отношению к самой себе. Агрессию я не признавал ни в каком виде, всегда легко её обнаруживал и никогда не мог стерпеть.

— Вы не правы, дед Коля. Это не две личности. Она одна, просто моя Аня очень разная, как гранёный алмаз.

— Другого я услышать от тебя не ожидал. Вы истинные противоположности, я даже завидую вам немного, — улыбнулся дед Коля.

— Я совсем забыла, — встрепенулась Аня. — Сэр Майкл, Вы общаетесь с моим отцом? Можете попросить его оставить меня в покое?

— К сожалению или к счастью, я предоставлен сам себе.

Аня посмотрела на него внимательно, после на лице отразилась тревога.

— Не переживайте за меня. Винтеру Кригу нет до какого-то апотекария никакого дела, уверяю Вас. А ты, парень, — обратился он ко мне, — неплохо изменил мою леди Аннабель.

— О чём он? — не понял я.

— На всём Олдвинде никогда не было человека, за которого она бы переживала. Теперь их целых два, и я в их числе, — гордо закончил дед Коля.

Глава 14. Аннабель Лютая

Мы сидели на лавочке и кушали пирожки. Их у нас было по одному, Аня съела свой и поглядывала на мой.

— А выходить замуж обязательно? — задалась она вопросом так внезапно, что я едва не подавился.

— Если не хочешь, можешь не выходить. У тебя и паспорта-то нет здесь, наверное, — пожал я плечами. — Хочешь укусить?

— Угу, — она откусила от моего пирожка маленький кусочек, следя за моей реакцией. Увидев одобрения, откусила ещё один побольше, прожевала. — По паспорту мне уже сорок три, нужно новый достать.

Она просила не говорить о её возрасте, поэтому я проглотил свой вопрос.

— Ты хотел спросить, — подняла она бровь.

— Это про возраст.

— Мне триста сорок один.

Я всё же подавился пирожком.

— Триста сорок один год без секса? Ну ладно, первые лет пятнадцать не считаются, но остальные!

— То есть я на триста восемнадцать лет тебя старше, а ты… Переживаешь за меня! — вдруг смутилась она. — Я выйду за тебя замуж и нарожаю тебе детей!

Тут уж я смутился.

Мы с ней сидели, два красных придурка, на лавочке. Я с остатками своего пирожка, который больше в глотку не лез.

— Хочешь?