Макс Шрёдингер (СИ)

— Ну оно и понятно, вы ж такие разные. Она вон с шилом в жопе, а ты тюлень безэмоциональный, — со знанием дела заявил Паша. — Как вы только не убили друг-друга.

Я улыбнулся:

— Много разговаривали и до сих пор много разговариваем.

— Разве можно это разговорами поправить? — влез Серёга.

Я пожал плечами, вспоминая, как она хмурилась, когда я сделал ей замечание о запахе изо рта, смутилась прям. Потом вытянула меня в магаз, мы выбрали крутую зубную щётку, а после она смотрела видосики, как правильно чистить зубы. А потом много хвасталась и требовала, чтобы её хвалили, и я хвалил её изо всех сил, а она просто сияла.

Помню как взбучку мне устроила за то, что я за неё заступился тогда перед её отцом. Вначале кричала даже на меня, второй раз за всё время, потом рыдала, сидя у меня на руках. Сказала, чтоб больше никогда в жизни я так не делал.

А две недели назад я свалился с ангиной на три дня и она места себе не находила. Требовала, чтоб меня дед Коля навестил. Сказала, что у них в Олдвинде таких болезней нет. Я её убеждал, что всё будет хорошо, и она мне поверила, но нервничала.

— Паша, — подняла взгляд от телефона сидящая рядом Кассандра.

Она так редко что-то говорила, что я забывал о её существовании. Темноволосая, темноглазая, по телосложению и лицом напоминающая саму Аню, но с перманентно холодным взглядом.

— Они не убили друг-друга потому, что Аня этого не хочет, — серьёзно заявила она.

— Я думаю Паша имел ввиду не физическую расправу, — дополнил я.

Кассандра улыбнулась.

— Я не глупая. Она тебя любит. Та леди Аннабель, которую я помню, никогда не шла на переговоры. Всё было только так, как она скажет.

— Леди? Аннабель? — переглянулись Паша с Серёгой. — А ты тоже леди? Мы виделись один раз, я к Максу заглядывал, здоровался. Я думал, вы с Аней сёстры.

— Я её двоюродная тётя, — поправила Кассандра. — Я тоже леди.

— Паша, не тупи, это значит она из королевского рода. А какого? Людовики, Шваухбахи?

— Я Криг, — проигнорировала их невежество Кассандра.

Парни смутились.

— Так это получается, — задумался я, — что моя Аня — принцесса?

Кассандра рассмеялась:

— Аня явно тебя не за интеллект ценит. Великая Адельгейда, ты с ней уже скоро как два месяца, прошёл через целое испытание, и не догадался?

— Я не очень умный… — буркнул я, хотя на деле у меня было высшее образование и работа в сфере информационных технологий, а ещё несколько законченных курсов по дизайну. Ну да, разгадывать загадки — немного не моё.

— Аня больше не принцесса, она ушла, а я ушла за ней следом.

— Так ты действовала всё же сама? Я никогда не интересовался, мне казалось это неважным.

— Ты веришь тому, что наплёл Винтер? Про Аню, про то, что ты её мимолётное увлечение?

— Только головой, — сообщил я на полном серьёзе.

— А чем ещё можно верить? — удивился Пашка.

Леди Кассандра улыбнулась:

— А ещё верить можно сердцем. Так вот, Макс. Было это давно, на заре укрепления могущества Винтера. Против него под знаменем свободы от тирании выступила Дарина Криг, когда-то Альвийская — мать Аннабель. Это было сложное время, и Винтер выставил во главе своего войска свою дочь.

Паша и Серёга слушали с большими глазами и открытым ртом, ничего не понимая.

— Нужно понимать, как воспитывали Аню, ведь когда мать привели к Винтеру связанной, он велел её казнить через повешение.

— Свою жену? — нашёлся Паша.

— Это дворцовые интриги, — подчеркнула Кассандра, оставшись холодна. Она сидела закинув ногу за ногу в свободных штанах и рубашке с погонами подполковника. — Аня заступилась за мать, я была там, я всё видела. Она сказала «отпусти её, она остаётся верна тебе». Это уже было необычно для нашей Ани, не знающей жалости. Что ответил Винтер? Он сказал одно слово: «умоляй».

Я вспомнил, как она плюхнулась на колени, вся в слезах, и молила Кассандру пощадить меня, выстрелить в неё вместо меня.

Я сглотнул. Кассандра продолжила:

— Мать казнили, Аня не приклонилась. Макс, — она посмотрела на меня холодно. — Господа, — обвела она их взглядом, — закройте уши, это не для вас.

— Мы пойдём воздухом подышим, — сообщил Пашка, хотя Сергей и был против.

Как только они ушли, а мы остались с Кассандрой наедине.

— Если ты обидишь нашу леди, я пристрелю тебя, — просто и холодно заявила она.

— Обидишь? Она вроде уже обижалась пару раз, — я пожал плечами.

— Ты понял, о чём я говорю, — нахмурилась она.

И я знал, о чём она. Не об обиде речь, а скорее о предательстве. Если я вонжу ей нож в спину.

— Наша станция, — сообщил я. — Кассандра, не знаю как дальше, но сейчас у меня язык не повернётся сказать что-то, руки не поднимутся сделать что-то, что бы ей навредило. Спасибо, что помогаешь нам.

Она кивнула.

Мы пошли на выход, вылезли из электрички, и стоило только ступить на перрон, как рядом со мной запрыгало медноволосое чудо, горланя во весь голос:

— Меня приняли! Я сделала это! Госпожа Ольга приняла меня и теперь я… — она захлебнулась от восторга, повисла у меня на шее, раздавая парням кулачки, а Кассандре помахав рукой.

— Госпожа? — смутился Сергей. — Это она тётю Олю так назвала?