Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)

Г-н* высказался о какой-то книге; с ним заспорили, ссылаясь на то, что публика держится на этот счет другого мнения. оПублика! Публика! - воскликнул он. -Сколько нужна глупцов, чтобы составить публику ? п .

Г-н д'Аржансон в разговоре с любовником своей жены, графом лс Себуром. сказал: оУ меня есть для вас два подходящих места: должность коменданта или Бастилии, или Дома инвалидов. Если дать вам Бастилию, все решат, что туда вас упрятал я; если Дом инвалидов, все подумают, что туда вас упрятала моя женап.

Принц Конде как-то рассказывал мне об одной медали, некогда принадлежавшей ему. Он очень сожалел, что лишился ее. На лицевой ее стороне выбит профиль Людовика XIII с обычной надписью: оRex Franc. et Nav.п; на оборотной-профиль кардинала Ришелье, окруженный словами: оNil sine consilioп.

М*, прочитав письмо святого Иеронима, где тот необычайно выразительно описывает силу одолевавших его плотских искушений, заметил не без зависти: оБудь я способен на подобное неистовство страстей, меня не устрашило бы никакое покаяниеп.

М* говаривал: оВ женщинах хорошо лишь то, что в них самое лучшееп..

Принцесса де Марсам. ныне столь богомольная, когда-то была в связи с г-ном де Бисси и сняла для него на улице Плюме небольшой домик. Однажды она приехала туда, когда любовник ее был занят там с девицами легкого поведения. Он велел не впускать принцессу. Тем временчч фруктовшицы с Севрской улицы столпились вокруг ее кареты, приговаривая: оВот срам! Он не впускает в дом принцессу, которая за все платит, а сам отощает потаскушек даровым ужиномп.

' оКороль Франции и Наваррып (лаг.). ' оНе действуй, не посоветовавшисьп (лаг.).

Один человек, прельщенный саном священника, говорил: оЯ должен стать священником, даже если это будет стоить мне спасения душип.

Некто с ног до головы в трауре-большие плерезы, черный парик, вытянутое лицо - встречает своего друга. оО боже) - питается тот. Какую потерю вы понесли?п. - оНикакой. - отвечает наш печальник.Просто я овдовелп.

Г-жа де Бассомпьер, живя при дворе короля Станислава, открыто состояла в связи с г-ном де Ла Галезьером, канцлером польского короля. В один прекрасный день король явился к ней и позволил себе кое-какие вольности, не увенчавшиеся, однако, успехом. оЯ умолкаю,-объявил тогда Станислав.-Остальное доскажет вам мой канцлерп.

В прежнее время окоролевскийп пирог разрезали до начала еды. Как-то раз окоролемп выпало быть г-ну де Фонтенелю. Он почему-то медлил и не оделял остальных поставленным перед ним отменным кушаньем. оКороль забывает своих подданныхп,-упрекнули его. оВот так всегда у нас, королейп,-отозвался он.

Недели за две до покушения Дамьена один купец из Прованса попал проездом в маленький городок в шести лье от Лиана; он остановился на постоялом дворе и услышал, как в соседнем комнате, за тонком перегорллкой. кто-то объявил, что некий Дамьен намерен убить короля. ПриЛмв в Париж, коммерсант отправился к г-ну Беррье, но не застал его и письменно изложил все, что слышал; затем он вторично явился к г-ну Бекрье и рассказал, кто он такой. После этого он уехал к себе в провингяд. но не успел еще добраться до дому, как произошло покушение. Г-н Беррье, сообразив, что коммерсант не станет молчать и что допущенный им, Беррье, промах погубит его, выслал на лионскую дорогу наряд полиции во главе с офицером. Купца схватили, заткнули ему кляпом рот, доставили его в Париж и бросили в Бастилию, где он томился целых 18 лет. Г-н де Мальзерб, в 1775 г. вызволипший оттуда многих узников, в первом порыве негодования дал этой истории огласку*

Будучи послом в Вене, кардинал де Рогам был однажды арестован за долги. Потом, вернувшись в Париж, он занимал должность великого попечителя бедных. Как-то раз он отправился в Шатле, чтобы по случаю рождения дофина освободить нескольких узников. Прохожий, увидев у тюрьмы шумную толпу, осведомился, что произошло. Ему ответили, что народ сбежался взглянуть на кардинала де Рогана, только что прибывшего в Шатле. оНеужто его опять посадили?п,-изумился простак.

Г-н де Рокмон, супруга которого славилась своими любовными похождениями, раз в месяц ночевал у нее в спальне, чтобы пресечь пересуды в случае, если она забеременеет. Утром, уходя, он объявлял: оЯ вспахал поле, а уж засевают пусть другиеп.

На г-на де* обрушилось столько бед, что здоровье его пошатнулось и он никак не мог его восстановить. По этому поводу он говаривал: оПусть мне покажут реку забвения, и я обрету источник юностип.

Некий молодой человек, отличавшийся чувствительным сердцем и порядочностью в любовных делах, навлек на себя насмешки распутников, которые принялись потешаться над его сентиментальностью. оВиноват ли я, - простодушно возразил он, - что предпочитаю любимых мною женщин нелюбимым?п.