Максимы и мысли (Характеры и анекдоты)

оЗнаете ли Bы,-говорил мне г-н де*, - почему у нас во Франции молодые люди честнее тех, кому перевалило за тридцать? Причина проста: только к этому возрасту мы избываем иллюзии, сознаем. чю к нашей стране можн? быть либо молотом, либо наковальней, и ясно видим непоправимость бедствий, под бременем которых стонет нация. До тридцати лет мы похожи на псоц, которые охраняют хозяйский обед от других собак; после тридцати мы, как и прочие собаки, стараемся лишь урвать себе долю из этого обедап.

Г-жа де Б*, женщина весьма влиятельная, тем не менее не смогла ничего сделать для своего любовника де Д*: он был слишком бездарен. Тогда она вышла за него замуж. На роль любовника годен лишь тот, кого не стыдно показать людям; в роли мужа сойдет всякий.

Граф a'Opce, сын откупщика, известный своим неумеренным стремлением во всем походить на знатного человека, как-то раз вмесге с г-ном де Шуазель-Гуффье явился к купеческому старшине. Спутник его пришел туда хлопотать о снижении сильно увеличенной подушной подати, сам же он пожаловался на то, что подать ему значительно уменьшили: он усматривал о этом посягательство на свое дворянское достоинство.

Об аббате Арно, который очень не любит пересказывать всякие сплетни, отзывались так: оОн говорит много, но не потому, что он болтун, а потому, что, когда все время говоришь, сплетничать некогдап.

Г-н д'Отре говорил о г-не де Хименесе: оОн из тех, кто прадпочитает дождь хорошей погоде и, заслышав соловья, бурчит: ?Ах, поганая птица! " п.

Царь Петр 1, будучи в Спич-хеде, пожелал посмотреть, что за штука килевание которому подвергают провинившихся матросов; однако в порту не нашлось никого, кто заслуживал бы подобного наказания. оВозьмите кого-нибудь из моих людейп,-предложил Петр. оГосударь, - возразили ему,-ваши люди находятся в Англии-следовательно, под защитой законап.

Г-н де Вокансон оказался однажды предметом исключительного книмания со стороны иностранного государя, хотя в том же обществе находился и Вольтер. Смущенный и сконфуженный тем, что его коронованный собеседник ни разу не обратился к Вольтеру, де Вокансон подошел к философу и сказал: оВот что я услышал сейчас от его величествап (последовал очень лестный для Вольтера комплимент). Тот оценил деликатность де Бока неона и ответил: оКак! Вы заставили его произнести такие слова? Узнаю ваш талант)п.

Перед покушением Дамьена на Людовика XV г-н д'Аржансон состоял в открытой вражде с г-жой де Помпадур. Через день после ранения король призвал д'Аржансона и отдал ему приказ удалить маркизу от двора. Д'Аржансон повел себя как истинный царедворец. Отлично понимая, что рана Людовика неопасна, он сообразил, что, поуспокоившись, король непременно вернет маркизу. Поэтому он ответил, что перадавать ей такое повеление через ее врага-чрезмерная жестокость: маркиза и без того имела несчастье навлечь на себя неудовольствие королевы. Затем он убедил короля возложить эту миссию на г-на де Маша, поскольку тот-друг маркизы и его участие смягчит столь жестокий удар. Это поручение погубило де Маша. Но тот же д'Аржансон, которого ловкий его маневр примирил с г-жой де Помпадур, совершил поистине ребяческую ошибку, злоупотребив своей победой: когда, вернув оту свою дружбу, маркиза готова была повергнуть всю Францию к его ногам, он позволил себе злословить о ней.

Когда г-жа Дюбарри и герцог д'Эгийон добились отставки де Шуазеля, должности его некоторое время оставались незанятыми. Так как король не соглашался отдать д'Эгийону министерство иностранных дел, принц Конде хлопотал о назначении на этот пост де Верженна, с которым познакомился в Бургундии, а г-жа Дюбарри интри

говала в пользу преданного ей кардинала де Рогана. Герцог д'Эгиймн, ее тогдашний любовник, решил отделаться от обоих претендентов и устроил так, что г-н де Верженн, всеми забытый и прозябавший в своем поместье, стал послом в Швеции, а кардинал де Рогам, тогда еще просто принц Лун, - послом в Вене.

оМои взгляды и принципы хороши отнюдь не для всех. Онивроде порошков Айо и кое-каких других лекарств, приносящих только вред тем, кто слаб здоровьем, но очень полезных людям крепкого сложенияп, - сказал однажды М* чтобы избежать знакомства с де Ж*, молодым придворным, с которым его хотели свести.

Я был свидетелем того, каким уважением пользовался под старость г-н де Фонсемань. Однако как-то раз мне случилось заподозрить его в неискренности, и я поинтересовался у г-на Серена, не был ли он и прежде накоротке с Фонсеманем. Сорен ответил, что был. Тогда я стал выпытывать, не имел ли он против него что-нибудь в прошлом. Сорен подумал и возразил: оОн уже давно порядочный человекп. Больше я ничего из него не вытянул, если не считать замечания о том, что г-н де Фонсемань в былое время вел себя слишком уж хитроумно и уклончиво в каких-то делах денежного свойства.

Когда во время битвы при Року д'Аржансону доложили, что как раз позади того места, где находились они с королем, выстрелом из пушки ранило обозника, он воскликнул: оВот увидите, этот мерзавец даже не окажет нам чести умереть от раны)п.