Мактуб. Пески Махруса

Без привычной спеси и вызова ее голос сложно узнать. Я не отвечаю, и она поворачивает голову, собираясь, видимо, ослабить бдительность пугающего ее до чёртиков незнакомца своими бездонными лазурными глазами. Хороший ход, Эйнин, но только твои глаза обычно вызывают обратный эффект. Не отпустить и не защитить тебя хочется, а трахать до мозолей на члене, мысли о котором вызывают новую волну безудержного возбуждения, и я крепче прижимаюсь к ней сзади, позволяя почувствовать твердую выпуклость сквозь слои ткани.

— Нет! Не надо. Нет…

Брыкаясь и всхлипывая, Рика пытается отстраниться подальше от моего тела, я зажимаю ее рот ладонью, чтобы не кричала и не наговорила лишнего, и, наклонившись к самому уху, шепчу на английском:

— Это я, Рика. Тихо, — она каменеет всем телом, услышав мой голос. — У входа в шатер двое вооружённых парней. Выдашь меня, и нам обоим конец. Одно неправильное слово, и я получу пулю, а ты незабываемый сексуальный опыт, — продолжаю я, почти касаюсь губами пульсирующей венки на виске. — Поняла меня? Кивни, если да, и я уберу ладонь. Если нет, засуну кляп тебе прямо в горло… или нечто другое. Выбор за тобой.

Рика едва заметно качает головой, но я знаю, что быстрой капитуляции ждать от нее чертовски наивно и чревато неприятными последствиями.

— Только я могу вытащить тебя отсюда, — тихо добавляю я, привлекая ее вплотную к своему телу. — Не мешай мне.

Она инстинктивно пытается отстраниться, почувствовав попкой мой напряженный член, что — то мычит мне в ладонь. Она явно не поняла, в какой заднице мы оба оказались. По ее вине.

— Твоя операция провалилась, — шиплю я ей в ухо. — Группа уничтожена. Полностью, — что ее фиктивный любовник сбежал, Эрике знать необязательно. — Здесь только ты и я, и несколько десятков вооруженных до зубов торговцев живым товаром. Поэтому я снова спрашиваю: ты будешь молчать, или мне заткнуть твой рот тем, что я сочту подходящим для этой цели?

Еще один короткий кивок. Думаю, что теперь она поняла всю серьёзность ситуации. Эрика начинает мелко дрожать, обмякнув в моих руках. Я чувствую, как на мою ладонь капают теплые слезы. Я надеюсь, она льет их не по Зейну Хассану. В любом случае, совсем скоро я выясню это.

— Все будет хорошо, Эйнин. Не бойся, — мягко говорю я, запуская пальцы в ее волосы и вдыхая знакомый дурманящий аромат.

Она пахнет медом, жасмином, горными цветами, солеными слезами и безумным соблазном. Медленно убираю ладонь с ее губ, перемещая на обнаженный подтянутый живот. Под горячей кожей ощущаются прокачанные мышцы пресса. Рика много тренировалась перед заданием, но что может сделать женщина в моей стране против толпы мужчин? Ничего, только покориться судьбе или отдать себя в руки сильнейшему, который сможет защитить ее от невзгод этого мира.

— Развяжи меня, — просит она сдавленным шепотом.

— Не могу. — качаю головой, продолжая перебирать ее волосы, зарываясь в них лицом. — Аллах, как ты пахнешь. Я не развяжу тебя, Эйнин… Прости меня.

— За что? — тяжело дыша от стресса и шока, она вертит головой, чтобы взглянуть на меня.

— Ты так и не сказала мне свое имя, Эйнин.

— Скажи, за что ты просишь прощения? — ее голос звучит чуть громче, вибрации паники, исходящие от девушки, снова нарастают в геометрической прогрессии.

— Тебе нужно выпить, — выдыхаю я и, высвободив пальцы из шелковистой копны волос, тянусь за наполненным стаканом, подношу к ее губам. — Давай, малышка. Смелее.

— Я не хочу. Нет, — сопротивляется она. Мне нужно отвлечь ее, хотя бы на время переместить радиус внимания в другую область.

— Тебе это необходимо, — мой голос звучит все так же тихо, но твёрдо и непреклонно. Я сжимаю пальцами ее подбородок, пытаясь открыть рот упирающейся Эрики.

— Да какого…

— Рика, делай, что говорю! — гортанно зарычав, я с силой вливаю в ее губы несколько глотков виски.

Она давится и кашляет, сплевывая горькое пойло. Хваленый Азизом виски полное дерьмо, тут я с ней согласен.

— Гадость какая, — бормочет Рика сдавленным голосом. — Ты мне за это ответишь.

— Я за многое отвечу, Эйнин, — отзываюсь низким шепотом.

Перекинув тяжелые волосы девушки через плечо, провожу носом вдоль бьющейся вены на шее, дурея от ее аромата, который пробивается сквозь масла и духи, обильно нанесённые на нежную кожу. Ладонь скользит ниже, достигая резинки шелковых шортиков, представляющих из себя смехотворную преграду к желанному призу. И я снова ощущаю ее напряжение, внутренний трепет. Неуверенность.

— Они ничего не сделали с тобой, Рика?

Мое сердце обливается кровью от одной мысли, что кто-то мог прикасаться к ней точно так же, как я сейчас, перед глазами вспыхивает алая завеса бешеного гнева, разбивающаяся о мощную волну облегчения, когда она отрицательно качает головой.

— Хорошо, — отрывисто выдыхаю, опуская руку за резинку шортиков, под которыми нет ничего, кроме мягкой голой горячей кожи.

Она застывает потрясённая моими домогательствами, которые наверняка сейчас кажутся ей неуместными.