Мактуб. Пески Махруса

Кhага[13], это настоящее мучение. Она течет так сильно, что прозвучавший вопрос мгновенно теряет актуальность.

Крепче сжимая шелковистые волосы, я с склоняюсь над ней, не прекращая размеренных толчков внутрь и наружу. И от каждого соединения наших тел она судорожно вздыхает, с ног до головы покрываясь мурашками. Приподнимаю голову Эрики и, развернув, целую в искусанные горячие губы, раздвигая их языком, проникая вглубь с грудным нетерпеливым стоном. Конечно Рика не остается в долгу и впивается острыми зубами в мой язык. Ну что за неугомонная сучка. Так и напрашивается на порку.

— Я уже внутри, — отрываясь от ее губ, тяжело дыша, шепчу я и, ускоряя толчки, прикрываю веки от жгучего удовольствия. — Хватит, Рика. Тебе же хорошо. Я чувствую, — замутнённым взглядом смотрю в сверкающие яростью и желанием широкие зрачки и вижу в них собственное обезумевшее отражение.

Приоткрыв губы, она шумно выдыхает, когда мой член в очередной раз наполняет ее резким толчком. Зрачки становятся огромными, как вишни, в их глубине мерцает жажда, нуждающаяся в утолении. Отпустив волосы, мягко обхватываю точеные скулы, лаская пальцами шелковистую смуглую кожу.

— Не могу так, Эйнин, прости, — с отчаянным сожалением бормочу я, в голубых глазах плещется недоумение, вызванное моей последней репликой.

Не дав ей опомниться и задать кучу ненужных вопросов, я резко выпрямляюсь, и она тоже пытается, но положив ладонь на лопатки девушки, я вжимаю ее грудью в подушки. Обхватив свободной рукой за талию, приподнимаю выше, заставляя принять коленопреклонённую позу.

— Мне нужно трахнуть тебя, Рика, — произношу фразу, которую, я уверен, она хорошо запомнила.

Взявшись за упругую задницу, мощным ударом вбиваюсь в ее лоно. Снова и снова. На бешеной скорости, сильнее, глубже, сминая до синяков ее кожу, заставляя кричать, всхлипывать, стонать, умоляя остановиться и продолжать. Тело девушки, взмокшее от пота, порозовевшее от возбуждения, выгибается и дрожит, принимая мой темп, ярость и неистовство, с которыми я трахаю ее. Она сдавленно стонет, впившись зубами в подушку, которая двигается вместе с ней от каждого сокрушающего толчка. Наши тела с хлюпающими влажными звуками и шлепками бьются друг о друга в животном первобытном стремлении получить мощную сексуальную разрядку. Ее попка краснеет от ударов моих бедер и подрагивает в преддверии несущейся на нас неумолимой волны освобождения. Это запредельный кайф, ослепляющий до искр из глаз, от хриплых ругательств, значения которых никто из нас сейчас не понимает.

Все уходит на второй план, растворяется, становится пустым, неважным, ненужным. Планы, цели, задания, подглядывающий похотливый Азиз с другой стороны шатра и его головорезы с автоматами; выжидающий в засаде Видад, нависшая угроза от двух влиятельных спецслужб; ее злость, моя ревность, потерянное время, утраченные надежды, преданные идеалы, похороненные мечты… Ничего нет. Только мы, она и я, и наши полчаса чистого удовольствия, разделенные на двоих.

В моей жизни было много секса, самого разного, но я никогда не думал, что он может быть таким… затрагивающим все органы чувств и эмоций. Вбиваясь в ее нежное тело, я ощущаю нечто большее, чем животное физическое удовлетворение. Мне хочется поглотить ее, заполнить собой, соединиться, сплестись, оставить свои следы внутри и снаружи, пометить, заклеймить. Это безумие, признаю. Еще год назад я бы посмеялся, если бы кто-то сказал, что однажды у меня снесет крышу от одной женщины, что помешаюсь на ней, как одержимый юнец. Наклонившись, просовываю руку под живот Эрики, приподнимая и наращивая скорость толчков.

— Слишком сильно, Пр… — я затыкаю ее рот ладонью, прежде чем она успевает прокричать очередное фальшивое имя.

— Осторожнее, Эйнин, — срывающимся от возбуждения шёпотом предупреждаю я, отпуская ее губы.

Накрываю ладонью тяжелую грудь с возбужденными вершинками, потирая и сминая их, спускаюсь ниже, к раздвинутым ногам, туда, где мой член, словно поршень, таранит ее нежную плоть. Обильные соки возбуждения смягчают удары, но она ещё долго будет чувствовать последствия нашего бешеного марафона. Нащупав пульсирующую горошину, ритмично ласкаю ее, преследуя определенную цель.

— О боже, хватит, — всхлипывает она, бедра судорожно сжимаются, низ живота подрагивает, начиная сокращаться.

Потираю клитор пальцами, и, приседая на пятки, тяну Рику на себя, усаживая сверху, и вхожу в тесное мокрое лоно под другим углом. Я знаю, что ей нужно. Наша затянувшая прелюдия позволила мне узнать многое о потребностях тела Эрики. Толкаю бедра вверх, наполняя мощными толчками, стискивая зубы и пытаясь не прийти к финишу первым. Еще одного повода посмеяться надо мной она не получит.

— Не могу… Не хочу, — отчаянно мотает головой Эрика, начиная дрожать и всхлипывать.

— Ты кончаешь, крошка, расслабься, — хрипло смеясь, жадно целую взмокшую от пота шею, и ее срывает.