Мактуб. Пески Махруса

Не думала, что будет настолько… сильно. Обманываю. Я боялась, что будет именно так, что «после» мне будет мало «предвкушения» и игры между нами, мало одних лишь дразнящих касаний…

Конечно, я почувствовала ненавязчивый аромат его парфюма — микс из запаха соленого океана и дорогой кожи — еще до того, как Джейдан заговорил, но в тот момент отчаяния и страха мне казалось, что я просто нахожусь в бреду, и мое сознание подбрасывает органам чувств образы, запахи и ощущения, которые бы помогли моему телу справиться с возможным насилием. А именно этого я ожидала, как только меня затолкнули в этот тесный шатер, предназначенный для «дегустации товара», как выразились мерзкие бедуины-охранники, содравшие с меня прозрачную юбку и в один миг поставившие на колени.

Именно в то мгновение я в полной мере осознала, что не спасет меня никакая оперативная группа — отряд из тридцати вооруженных человек не стал бы открыто нападать на сотню снабженных автоматами деятелей «Шатров». Это настоящее самоубийство, и глупо было до последнего рассчитывать на обещанную защиту. Агенты ЦРУ легко могли бы спасти меня в момент перевозки, но на аукционе требовались куда более изящные и продуманные ходы, превосходная актерская игра и отличное знание порядков, установленных в «Шатрах Махруса». Здесь необходимы хитрость и идеальный план, до которого Зейн Хассан, при всем моем уважении, не додумался бы. Что с ним случилось? Убили, ранили, забрали в плен… или просто сбежал, поджав хвост, бросив свою такую же непутевую, как и он, напарницу?

Мое счастье, что Джейдан нашел вариант, как вызволить меня из этого болота, или за него это сделало руководство — не так важно. Сейчас, несмотря на мое внешнее недовольство и нервное напряжение, связанное со страхами и тревогами, прочно сковавшими сердце за последние сутки, я рада понимать, что передо мной настоящий Джейдан, из плоти и крови, пусть и в непривычном для меня традиционном анмарском обличии. Признаться, я счастлива, что он надел кандуру, скрывающую его натренированное до совершенства тело, которое ещё несколько минут назад неистово сливалось с моим.

Главное — я не сумасшедшая, все происходящее — не сон, и наш первый раз действительно состоялся в лагере работорговцев, чуть ли не под прицелом любопытных взглядов толпы извращенцев.

Я заметила в окне очертания лица Азиза, и не только его. Это заставило меня нервничать, вернуло мыслям ясность и заставило сорваться на Джейдана.

Романтики в этом факте чертовски мало, и часть меня возмущается и кричит, рвет и мечет, жаждет выразить и обрушить свой гнев на Престона за то, что взял и поимел меня при таких обстоятельствах, не стесняясь своры озабоченных наблюдателей.

Скалюсь, словно загнанная в клетку дикая пантера, тяжело дыша, мечтая загнать наточенные о прутья коготки под его кожу, вонзить острые зубы в шею, причинять ему боль, хотя бы физическую, но равную моральному унижению и, так сказать, «ущербу», причиненному мне.

Казалось бы — все произошло не в то время и не в том месте, но… глупо отрицать, что мне было нереально хорошо сейчас. До безумия, сладко и мощно. Настолько приятно, что все, чего я хочу — это растянуться с Джейданом где-нибудь на мягком ковре и бесконечно нежиться в крепких объятиях этого мужчины, а не опасного побега, что нам предстоит… Необходимо вставать, куда-то бежать, спасать мир и десятки детей, юношей, женщин, по воле несчастного случая угодивших на бал нечеловеческой жестокости и циничности… сущая несправедливость. И все вышеперечисленное придется сделать на дрожащих ногах, с затянутым дымкой, навеянной ярким оргазмом, разумом. Никогда я не испытывала такого сильного удовольствия, рожденного глубоко внутри моего тела, и должна признать, что мне будет очень трудно отказаться от этого, устоять когда-либо перед искушением попробовать снова. Как бы слова Джейдана «Простишь и будешь просить еще» не оказались пророческими.

Но это придется сделать. Пока все не зайдет слишком далеко. Хотя для начала выбраться из этого ада не помешало бы.

Удивительно, что Джейдан так быстро отходит от нашей близости и выглядит решительным и собранным, готовым к побегу. И я не чувствую себя неловко, когда Джейдан очищает меня после дикого и показательного акта клеймения купленной наложницы, сама обстановка и процесс которого перенес меня чуть ли не в древние века, где подобное являлось нормой, а рабынь часто имели на глазах у «господ», услаждая зрелищем и эротическим шоу их взор. В каком неприглядном образе он меня только не видел — и сумасбродной стервой при «полном параде», облаченной в невидимую глазу шипованную броню, и полной противоположностью: обнаженной, разбитой, униженной, сломленной Рикой, полностью парализованной «Ядовитым любовником». Никогда не забуду эмоции, что испытала в тот момент, когда он прижимал меня к себе, покачивая на руках, словно маленького ребенка. Я упала на самое дно в тот день, оказалась в глубинах Марианской впадины, но Джейдан был тем, кто не просто спас утопленницу, но и стал ее первым глотком воздуха.