Мактуб. Пески Махруса

— Заир-бей, я надеюсь ты доволен приобретенным товаром и не жалеешь о немалой потраченной сумме. Я был рад наблюдать за чувственностью строптивой хатун собственными глазами. Она стоит того, не так ли? — все внутри меня закипает, когда я слышу снисходительный тон этой мрази, направленный в мою сторону, и прямое озвучивание моей догадки.

Тебе не удастся унизить меня, жалкое подобие мужчины.

Пальцы Джейдана сильнее сжимают мое предплечье — кажется, ему с трудом приходится сдерживать внутренний порыв немедля зарыть голову бедуина в песок, и это успокаивает, вселяет мне веру в то, что он делал это не только из желания унизить и поставить меня на место.

Он хотел меня. Так, как не хотел никто другой. И брал так, словно никому я не принадлежала прежде.

— Более-менее доволен хатун, Азиз. Когда наскучит — продам другому. Ты же понимаешь, рабыни — как машины. Надоедают, как только набирают «пробег», — с правдоподобным пренебрежением отвечает Джейдан.

Боковым зрением я замечаю на Азизе дорогие часы, по циферблату которых бедуин постоянно постукивает пальцем. Нервничает, тварь. Интересно знать, почему. Сделка идет не так, как он планировал? Еще бы, ведь я должна была быть продана человеку Видада.

— Массалям[14], Азиз. Надеюсь, ты не нарушишь наш уговор.

— Ас-сайед, вы можете на меня положиться.

Азиз соединяет вместе три пальца правой руки и резким жестом проводит ими вдоль своих губ. Таким образом ублюдок обещает Джейдану, что придержит рот на замке, но мое шестое чувство говорит об обратном: судя по тому, как импульсивно дергается верхнее веко Азиза, и насколько часто он теребит браслет и циферблат новых часов, которые я, кажется, видела на Джейдане, он что-то не договаривает нам обоим.

— Приходи на аукцион через пару недель, поставки товара у нас регулярные. Может быть, заинтересуешься в невинных и чистых хатун, — и вновь у меня все внутри превращается в камень от столь циничных по отношению к человеческой жизни слов.

— Обязательно, Азиз, — в момент, когда Джейдан дергает меня на себя, чтобы направить к выходу из центрального шатра, Азиз вдруг останавливает Престона предостерегающим жестом.

— Не так быстро, заламэ. Арсалан и Калим проводят тебя до твоего нового багги. Таковы правила, Заир-бей.

Брови Джейдана стремительно сдвигаются к переносице, он недоволен только что оглашенным условием их «договора»… но выбора нет, мы оба не спорим с Азизом и позволяем вооруженной охране следовать за нами. Арсалан и Калим дышат нам в спину, буквально наступают на пятки, пока мы с Джейданом идем по парковке, минуя дорогие внедорожники и прокаченные обеспеченными гостями, хаммеры, в которых легко преодолевать пустынные дороги и барханы.

— Мы не можем уйти, Джейдан, — тихо шепчу я так, чтобы меня услышал только Престон. — Мне нужно спасти ее… спасти Эмилию, — с искренней горечью я осознаю то, что даже не знаю, как выглядит девочка.

Это не так важно: спасены должны быть все дети, юноши и женщины, в данный момент находящиеся в «Шатрах Махруса». Больше всего на свете мне хочется положить конец этой организации, и это по-прежнему остается моей главной целью и миссией на сегодня.

— Девочка лет десяти? — напряженным голосом уточняет Джейдан.

— Да. Ты ее видел?

— Видел, — жестко отвечает Джейдан. Заходящее за горизонт солнце отбрасывает прямые лучи на напряженное лицо Джея, подсвечивая бронзовым блеском скулы, заострившиеся от невыраженного и непонятного мне гнева, связанного с разговором о девочке. — Ее продали и уже забрали, — все внутри меня обрывается, сердце стремительно «падает» вниз от мысли об Эмилии, которой вынесли смертный приговор и уготовили незавидное будущее.

— Как ты можешь оставаться таким спокойным и хладнокровным?

— Если мы начнем предпринимать дополнительные меры по спасению других прямо сейчас, мы не выберемся отсюда живыми. Я же просил довериться мне. У меня все под контролем, — безапелляционным тоном напоминает Джейдан, и наконец мы останавливаемся около ржавого багги: самого старого и затертого из представленных на парковке. Особо сильно пугает отсутствие крыши и покоцанный от ударов пуль корпус маленького джипа, вид которого меня совершенно не воодушевляет и тонко намекает на то, что багги может развалиться, как только мы преодолеем парочку высоких барханов.

— Дальше мы справимся сами, — обращаясь к охране, Джейдан теряет бдительность и ослабляет хватку на моем предплечье.

Я не собиралась бежать, я и на шаг от него отступать не хотела.

Все произошло непроизвольно, слишком быстро, чтобы я успела осознать, что совершаю большую ошибку.

Жгучая боль, рожденная истошным детским криком, заостренной стрелой вонзилась в мое сердце, беря верх над разумом, окрашивая весь окружающий мир в алый цвет. Я узнала ее голос, полный сопротивления и отчаяния… не могла не узнать: ведь пятнадцать лет назад я была одной из тех крох, что боролись за свою свободу до последнего, невзирая на возраст, не боясь бросить вызов похитителям.