Мактуб. Пески Махруса

— Похоже, у тебя особый талант — устраивать проблемы тем, кто любит тебя, Рика. Иногда надо признать, что некоторые вещи у мужчин получаются лучше, чем у тебя, — Рика не отвечает на очередное патриархальное заявление, как-то вдруг затихнув в моих объятиях.

— Откуда у тебя татуировка, Джамаль? У нее есть какое-то значение? — она снова резко меняет тему.

— Нет никакого значения, — тряхнув головой, рассеянно отвечаю я, прижимаясь губами к шелковистым волосам на ее макушке и вдыхая цитрусовый аромат шампуня. — Татуировка была набита поверх следов от осколочного ранения, которое я получил недалеко отсюда.

— В Черухе? — с первого раза угадывает Эрика.

— Да, — кивнул, стараясь не пускать в свои мысли воспоминания об обсуждаемых событиях. Сейчас для них не время и не место. — Сама понимаешь, что шрамы подобного рода на теле агента под прикрытием могут вызвать ненужные вопросы и сомнения во время операций, где мне приходится изображать обычного человека. Художника, бизнесмена…

— Архитектора, — продолжает она.

— Все верно, Эйнин. Ты на удивление проницательна сегодня, — говорю я без тени иронии.

— Ранение было опасным? — ее пальцы медленно блуждают по замысловатому узору, выбитому на коже.

— Нет. Легко отделался, — немногословно отвечаю я, понимая, что пора заканчивать разговоры о Черухе и ранениях.

— Этот случай имел в виду Равиль, когда говорил, что ты вернул жизнь в Черух и спас его семью?

Так и знал, что Эрику не устроит уклончивый краткий ответ.

— Ты снова задаешь много вопросов, Эйнин, — устало улыбаюсь я.

Она разочарованно вздыхает. Мы какое-то время молчим, размышляя о своем. Глубокая ночь, но мысль о сне никому из нас не приходит в голову. По комнате движутся тени, рассеиваемые настенными светильниками. Очень тихо, слышно, как бьется пульс в висках и шелестят простыни, когда Рика немного смещается, положив голову на мое плечо.

— Когда я была маленькая, мы с мамой часто читали старенький фолиант с легендами о династии Мактум, — произносит тихо. — И я представляла Анмар и его правителей как сказочное королевство, где благородные короли и принцы сражаются за свою страну и любимых женщин. Я верила каждому прочитанному слову и воображала, что сама живу в сказке, пока не случился теракт. В девять лет я едва могла понять, что Аззам больше не является территорией волшебного королевства Анмар, и его благородный король вычеркнул нас из истории и оставил гореть в сожжённом поселке.

— Реальность далека от того, что написано на страницах «Легенд Анмара», Эрика, — глухо отзываюсь я. — Легенды создаются для поднятия патриотического духа и создания правильного настроения, прививают поклонение и благодарность правящей династии. Все истории мира пишутся точно так же. В действительности правды в них гораздо меньше, чем политического вымысла. Правители тщательно хранят тайны от своих подданных, рассказывая только те истории, что показывают их в выгодном свете, вызывают уважение, любовь и поклонение. Короли ведут хронологию своих побед, скрывая и минимизируя потери от поражений. Каждый хочет идти вслед за сильным лидером, победителем, даже если он кровожадный тиран. Мы в Аззаме ничего не знали о том, что происходит за его пределами, жили спокойной уединенной жизнью, наивно полагая, что внешнему миру нет до нас никакого дела. Существует множество маленьких поселений, где и сейчас живут точно так же, как мы пятнадцать лет назад. И спустя десять лет тоже ничего не изменится.

— Счастливые, — вздыхает Эрика и следующим вопросом снова заставляет меня напрячься. — Так кто такая Аида, Джамаль? Если не невеста, то кто? И почему Равиль спрашивал у тебя, как она поживает? Подобные вопросы задают только о близких родственниках или о женах.

— Я хочу тебе рассказать одну историю, Эйнин, — увиливаю я от прямого ответа. Некоторые факты моей биографии ей пока лучше не знать. — Ту, что никогда не появится на страницах легенд Анмара или учебников по истории. Ты не найдешь ее, подняв всевозможные официальные источники и архивы.

— Хочешь добавить ещё одну легенду в мою коллекцию, или это ловкий маневр ухода от ответа на вопрос? Или решил примерить на себя роль Шахерезады? — насмешливо спрашивает моя проницательная Эйнин.

Я бы с удовольствием рассказал ей тысячу и одну историю, если бы это могло отсрочить рассвет.

— Ты, наверное, слышала, что король Анмара склонен к радикальным решениям.

— Кровожадный тиран, — озвучила она то, что сейчас в Анмаре и Кемаре, да и во всем Ближнем Востоке не обсуждает только ленивый. — Но прямых фактов и подтверждений этому нет.

— Правительство максимально смягчает принятые им решения, но речь пойдет не только о политике, скорее, о любви.

— Серьезно? О любви? Это что-то новенькое.

Эрика тихо смеётся, закидывая ногу на мое бедро. Чертовски плохая идея. Ладонь инстинктивно опускается на ее ягодицы, поочерёдно сминая их.

— Что ты знаешь о личной жизни аль-Мактума, Эрика? — спрашиваю я.