Мактуб. Пески Махруса

— Немного, — задумчиво признается Эйнин. — Королю далеко за пятьдесят. У него четыре официальные жены, ведущие закрытую жизнь в своих дворцах и воспитывающие сыновей, и наверняка еще имеется целый гарем наложниц, которые тоже рожают от короля детей. Ну, очень любвеобильный правитель, больше добавить нечего.

— Махмуд ибн Фахид аль-Мактум вступил на престол совсем молодым и неженатым, — начинаю я, поглаживая упругую попку Эрики. — Ему было чуть больше двадцати, он учился в Европе, когда умер действующий монарх Фахид после продолжительной болезни. Из-за проблем со здоровьем короля осталось всего два наследника — Махмуд и Кахир. Махмуд — старший и, следовательно, именно он стал следующим самодержавным владыкой Анмара. Его готовили к правлению с самого рождения, и он с энтузиазмом продолжил политику экономического и социального развития, начатую его отцом. Махмуд производил впечатление здравомыслящего и рационального монарха, его любили и уважали, к нему прислушивались. При нем были достигнуты мировые соглашения с соседними странами и заключены взаимовыгодные контракты с Европой, Азией, Америкой, начал развиваться усиленными темпами технологический прогресс, но внутри Анмара все ещё оставались нерешённые проблемы: бедность, необразованность, торговля людьми. Последний пункт часто вызывал массовые волнения, достигающие международного уровня. «Шатры Махруса» существовали уже тогда, и именно Мактум всерьез начал бороться с организованной преступной группировкой. После очередного скандала с похищением и убийством двух европейских девушек, в Асад с официальным визитом прибыла датчанка Карен Остен как парламентёр от международной женской организации, выступающей за мир и свободу. Тем же самым сейчас занимаются послы доброй воли ООН по гендерному равноправию женщин. Юрист по образованию, дворянка по происхождению, автор многочисленных статей о неравенстве полов в арабском мире и книг феминистического настроя; красивая, умная, дерзкая и совсем молоденькая девушка с непокрытой белокурой головой приехала защищать права угнетённых женщин Анмара. Только представь, какой фееричный ее ждал прием. О том визите сохранились немногочисленные заметки в прессе. Религиозная полиция была возмущена вызывающим поведением иностранки, демонстративно расхаживающей в брюках даже на официальных мероприятиях.

— Ее выслали из страны? — приподняв голову, Рика тревожно сдвинула брови.

Столько сменяющихся эмоций на красивом лице. Никакая ты не стерва, Эрика Доусон. Маленькая выдумщица, фантазерка и мечтательница.

— Через несколько месяцев король женился, — мягко улыбнувшись, я дотрагиваюсь до красных искусанных мной губ. — Его избранницу звали Малика. Никто ничего не знал о невесте короля. Существовала какая-то официальная легенда, но к Малике она не имела никакого отношения. Аль-Мактум построил для нее огромный дворец с фонтанами и цветущим садом и пообещал, что никогда не женится снова, не возьмет вторую жену. Эту клятву он дал во всеуслышание во время свадебной церемонии. Его слова не восприняли всерьёз. Охваченной страстью молодой мужчина может пообещать что угодно, пока его сердце горит от любви…

— Малика — это Карен Остен? — оборвав меня на полуслове, изумленно выдает свое предположение Эрика.

— Да, — киваю я. Эйнин потрясено открывает рот, потеряв дар речи и хлопая ресницами. — Аль-Мактум женился на белокурой датчанке с аметистовыми глазами и горячим желанием сражаться с дискриминацией и угнетением женщин в Анмаре, которое ничуть не притупилось и не остыло после свадьбы. И что поразило все окружение Мактума, девушке удавалось невероятное — влиять на решения и мировоззрения своего мужа. Мактум безмерно любил ее — это единственное объяснение значительно смягчившимся законам в отношении анмарских женщин. В крупных городах начали строиться первые в Анмаре университеты для совместного обучения девушек и юношей, открылось множество школ в отдаленных провинциях, где раньше образование считалось роскошью или пустой тратой времени, появились новые больницы, в которых могли работать врачи прекрасного пола. Раньше женщинам приходилось лечиться у деревенских знахарок и целительниц, потому как за квалифицированной медицинской помощью можно было не успеть доехать.

— Никогда не понимала подобную дикость, — возмущается Эрика. — Лучше дать умереть жене, сестре или дочери, чем позволить врачу-мужчине осмотреть ее и вылечить?

— Сейчас ситуация совершенно иная, и это благодаря Малике. Хотя в забытых городах вроде Черуха по — прежнему чаще прибегают к нетрадиционной медицине, — пальцы неторопливо пересчитывают позвонки на спине Эрики, нежно поглаживая кожу.

— Малика… На арабском — царица. Интересно, кто дал ей это имя?

— Мужчина всегда сам решает, как называть свою избранницу, — двусмысленно улыбаюсь я, ощущая, как Эйнин слегка напрягается в моих руках.

— Так вот откуда появились голубоглазые эмиры, — произносит она возбужденно. — У младшего принца даже волосы светлые.