Мактуб. Пески Махруса

— Что ты имеешь в виду? — вздернув подбородок, воинственно спрашивает она.

— Спасать мир и защищать страждущих должны мужчины, Эйнин. Если бы Малика осталась в своем дворце под опекой мужа, то ничего бы не случилось.

— Если бы она была другой, то они никогда бы не встретились, — с огнем в глазах возражает Эйнин.

А ведь она права, черт возьми.

— И оба остались бы живы, — сухо отзываюсь я.

— Оба? — Эрика возмущенно смотрит на меня. — По-моему, ваш король прекрасно себя чувствует среди новых жен и наложниц.

— Ты так думаешь?

— Я не хочу думать о нем. Не его полгода насиловали ублюдки вроде Азиза, чтобы потом бросить умирать в пустыне, — упрямо и гневно бросает мисс Доусон.

Моя защитница угнетённых женщин, ошибочно считающая, что сможет выжить и справиться в одиночку.

— Женщина, ты или упряма, как Шайтан, или глупа, или не видишь очевидного. Безумным тираном Мактум стал после страшной гибели Малики. Короля убили любовь и горе. Нет ничего мучительнее чувства вины и беспомощности, а именно их мы испытываем, когда теряем дорогих нам людей. Мы должны защищать тех, кого любим, за кого несём ответственность, и, если они погибают, значит это наш просчёт и вечная боль. Приближенные Мактума знают, что королевская резиденция пустует, и уже много лет монарх живет один во дворце Малики. Все его жены — белокурые голубоглазые европейки видят короля тогда, когда он сочтет нужным навестить их. И нет никакого гарема с наложницами. Ни одна копия или подделка не заменят утерянное сокровище. Ни одна женщина не тронет сердце, если оно уже принадлежит другой. Но, если судьба разделила их, то он обязан жить дальше. Есть обстоятельства, которые не зависят от наших желаний. Стремление заполнить пустоту неумолимо будет преследовать каждого, кто однажды терял. Всеми возможными и доступными способами. Сдаться и предаться скорби и унынию — ещё больший грех, Эйнин. Двое сыновей от четырех жен — небольшое наследие для монарха большой страны. Искандер — старший, а Саид ещё ребенок. Но через пару лет он вполне сможет составить конкуренцию брату.

— История повторяется, — задумчиво отвечает Эрика. Я только что пытался ей сказать гораздо больше, чем она услышала. — Однажды голубоглазые принцы будут убивать друг друга в борьбе за престол отца. И я надеюсь, что ни одного из них никогда не убьет любовь, — она горько вздыхает, поднимая на меня предательски блестящий взгляд. — Ты только что разболтал мне государственную тайну?

— Это только слова, не подкрепленные доказательствами. Грустная легенда, которую ты будешь рассказывать своим детям.

Наши взгляды встречаются во внезапно возникшей тишине. Уверен, что мы думаем сейчас об одном и том же.

— Ты предохраняешься, Эрика? — проглотив образовавшийся в горле комок, спрашиваю я.

— Тебе стоило задать этот вопрос до начала дегустации, Престон, — ожидаемо вспыхивает девушка.

Она снова права. Но я не спросил и не воспользовался защитой. Потребность чувствовать ее вот так, вживую, кожа к коже, была сильнее доводов рассудка.

— Я принимаю таблетки, но они не защищают на сто процентов и против различных инфекций тоже бессильны.

— Рика, на мой счет можешь не беспокоиться. Я не настолько беспечен и беспорядочен в связях, как ты себе напридумывала.

— Это тоже только слова, не подверженные доказательствами.

— Извини, но справку с собой я не прихватил. Придется поверить на слово. — Эрика вызывающе фыркает, собираясь выдать очередную язвительную фразу, но я опережаю ее. — Ты назовешь мне координаты, Эйнин? Чтобы я никогда не винил себя потом в том, что допустил ошибку, не проявив настойчивость.

— Я знаю их. Разве этого недостаточно? — она тревожно кусает губы, бросая на меня настороженные взгляды. Небольшой диспут о контрацепции мгновенно забыт.

— Я должен убедиться, что там безопасно, — стальным тоном поясняю я.

Перед началом операции в мое распоряжение попала стратегическая карта, где обозначены все места дислокации агентуры АРС, штаб-квартир и территорий, попадающих под особый контроль спецслужб. Протянув руку, беру с прикроватной тумбочки гаджет и вкладываю в бледнеющие в полумраке пальцы девушки.

— Вбей сама.

И когда после непродолжительных колебаний Эрика Доусон выполняет мою просьбу, я забираю телефон. Открыв приложение, ввожу координаты, приближаю загоревшуюся точку. Брошенный, пустующий поселок на границе с Ираном, никаких крупных жилых центров вокруг. Территория выделана нейтральным серым цветом. Чисто. Облегченно вздыхаю и, приобняв Эрику за плечи, оставляю на виске самый невинный за последние сутки поцелуй, чувствуя, как сильно бьется пульс под моими губами.

— Спасибо, Эйнин, не бойся ничего. Ты все сделала правильно, — поддев пальцами ее подбородок, я смотрю в прозрачные сапфировые глаза, в глубине которых серым пеплом опадает сомнение. Опускаю взгляд на приоткрытые губы и снова возвращаюсь в бездонные омуты.