Мактуб. Пески Махруса

— Оружие временно конфисковать. Применение силы только в случае крайней необходимости, — приказываю возглавляющему группу захвата. — Объект дееспособен? — имею в виду Видада. Когда я видел его в последний раз, он выглядел, мягко говоря, дерьмово.

— Да, сэр. Объект жив.

Подняв бинокль, наблюдаю, как военные АРС поочередно выводят из вертушки американских агентов. Первый Видад, за ним Хассан, ещё двое неизвестных и Эрика Доусон — последняя. Уверен, она не рассчитывала увидеть меня так скоро. Возможно, успела уже помолиться о моей душе или проклясть… Склоняюсь ко второму варианту. Американцы в штатском. На вертушке никаких опознавательных знаков, подтверждающих, что транспорт принадлежит ВВС США. Неудивительно — секретная разведывательная операция ведется без согласования и необходимых разрешений. Если бы мы их взяли на территории Анмара, то имели бы право заявить о нарушении международных конвенций. Мне не нужен конфликт. Наша страна не готова к противостоянию с американцами, и Кадер тоже прекрасно это понимает. Хорошо, что в некоторых вопросах наши мнения еще сходятся.

Каждого захваченного агента сопровождают два конвоира. Никто не предпринимает попыток к сопротивлению. Видад не в лучшей форме, судя по неровной, медлительной походке. Тормозит всю цепочку, запинаясь на каждом шагу. Один из конвоиров придерживает его за локоть.

Пыль постепенно оседает, я опускаю бинокль. Пятьдесят метров. Смотрю, как ветер треплет волосы Эрики, собранные в хвост на затылке. И внезапно вспоминаю, как она впервые пришла в мою мастерскую. Как я стоял у нее за спиной, дурея от ее аромата и не сводя голодного взгляда от злосчастной молнии на платье, подыхая от жажды сорвать его с нее, пока она с независимым видом рассматривала экспозицию «Девятого Вала». Как же так, детка? Почему наша история должна была закончиться так хреново? Разве мы заслужили? Зачем ты влезла в это, Шайтан тебя побери. Если так хотелось спасать мир, то могла бы выбрать волонтёрское движение, создать благотворительный фонд, открыть приют для сирот. И жить… И никогда не встретить меня снова на своем пути. Для тебя это был бы отличный расклад, Эйнин. Все, что я могу тебе предложить сейчас, ты воспримешь как оскорбление и предательство. И будешь права, но проблема в том, что выбор придется делать именно сегодня, здесь и сейчас, а все, что привело к нему, случилось задолго до этого дня. Мы — жертвы обстоятельств, детка. На войне нет места благородству, только гребаный протокол, инструкции и правила. В действительности у меня целых три варианта. Я могу убить тебя, могу забрать, как трофей, а могу отпустить. Как думаешь, что я выберу, Эйнин?

Насколько хорошо ты меня знаешь, моя маленькая Медина?

Перевожу взгляд на Хассана, который дергается сильнее других. Судя по выражению его лица, он крайне не согласен с происходящим. Похоже, именно Хассан командует операцией. «Не повезло парню», — проскакивает в голове циничная мысль. Между мной и приближающейся процессией остается двадцать метров. Взгляды задержанных напряжённо перескакивают с меня на солдат, стеной выстроившихся в десяти шагах за моей спиной. На лицах выражение тревоги и тщательно скрываемого страха. Эрика, вздернув голову и стиснув зубы, молчит, не проявляя эмоций; бледная, отстранённая, безучастная к происходящему, она двигается вслед за высоким блондином короткими, но твердыми шагами. Меня сложно узнать в камуфлированном облачении. Уверен, мысленно она распрощалась со мной ещё вчера в отеле с романтичным названием «Океан». Да, детка, когда-то в прошлой жизни, пятнадцатилетним мальчишкой, я грезил о морях и океанах, глядя в твои глаза во время молитвы в мечети. И я увидел их, черт возьми. Настоящие моря и океаны не оставили в моей душе и толики того потрясения, что пробуждала во мне ты. Девятый вал во время шторма — ничто по сравнению с тобой, Эйнин.

Пятнадцать метров. Ильдар тяжело и сипло дышит, задыхаясь от пыли, попавшей в легкие. Снова запинается, едва не повалившись на землю.

— Вы не имеете права. Ваши действия несанкционированы. Это нейтральная зона… — начинает вопить Зейн, когда один из оперативников бросает Видада на колени к носкам моих армейских сапог. — Вы нарушили границы….

— Заткните его, — резко приказываю я.

Несмотря на то, что мой взгляд прикован к Хассану, боковым зрением я замечаю, как Эрика вздрагивает, реагируя на мой голос. Конечно, детка. Ты не могла не узнать. Мы так много и тесно контактировали в последние дни. Молчаливый сопровождающий Хассана без лишних слов приставляет дуло автомата к его виску, и тот замолкает, продолжая сверлить меня негодующим взглядом.

— Вот мы и встретились снова, Ильдар, — обращаюсь к Видаду, опуская голову. Он не пытается встать, окончательно обессилев. Расставив колени, Ильдар садится на свои ступни, обутые в кожаные итальянские туфли. — Ты помнишь, о чем мы договаривались?

— Я ни о чем с тобой не договаривался, — измученным шепотом отвечает он.