Мактуб. Пески Махруса

— Загрузка завершена, — рапортует в наушник Халид, но я и так вижу. Сто процентов. Удовлетворённо улыбаюсь. — Местонахождение отправителя отследить не удалось, но я успел запустить вирусную программу, которая в течение нескольких минут уничтожит сервер и все связанные с ним жесткие диски. Линия закрыта, сэр. Доложить в оперативный штаб о результатах?

— Только после завершения операции, — сухо отвечаю я, сдергивая наушник. Открываю папку с загруженными файлами, и на дисплее выскакивает красный восклицательный знак и небольшое окно с требованием ввести код доступа.

Разумеется, все не могло оказаться настолько просто. В два шага оказываюсь возле Видада и, схватив его за шиворот, резко дергаю вверх, поднимая на ноги. Едкий запах пота и гниющей раны ударяет в ноздри. Пересилив отвращение, я сверлю его ледяным взглядом. Сукин сын нервно смеется, двинувшись умом.

— Код доступа, Видад, — с силой впечатываю телефон в насмехающееся лицо.

— Угадай, Шайтановское отродье, — брызгая слюной, шипит он. — Выкуси, уебок. Давай стреляй. Я все равно не жилец. Брату привет передай, скажи, что я жду его с нетерпением. Ты же их всех угробишь. По одному. Как слепых котят. Идиоты… — я хватаю ублюдка за глотку, сдавливая до хруста, он впивается потными скользкими пальцами в мое запястье, дергаясь и задыхаясь.

— Код, мразь, — по слогам произношу я, надавливая сильнее.

Лицо Видада багровеет, запах его мочи бьет по обонятельным рецепторам.

— Что ты делаешь, Джамаль? Прекрати! — слышу я отчаянный вопль Эрики, доносящийся до меня сквозь плотный туман ярости.

Немного ослабив хватку, я поднимаю голову, замечая, как один из солдат грубо заламывает ей запястья и толкает на камни лицом, прижимая дуло автомата к виску.

— Отставить. Отпустить, — отдаю резкий приказ, и оперативник отступает назад, убирая оружие от головы Эрики. — Иди сюда, агент Доусон, — не меняя тона, бросаю я, наблюдая, как она встает, отряхиваясь от грязи и песка. Испепеляющий взгляд прикован ко мне, заколка свалилась, спутанные волосы рассыпались по плечам, на лице ссадины, появившиеся после грубой попытки солдата угомонить ее. — Иди, не бойся, — машу я зажатым в руке пистолетом.

Она и не думала бояться. Не за себя. Идет бесстрашно, ни разу не оступившись, не опустив голову, с прямой спиной и вздёрнутым подбородком. Черт возьми, женщина, ты прекрасна. Грудь сдавливает тисками, пока я смотрю в горящие яростью голубые глаза. Проклятье! Сжимаю зубы и, прищурив глаза, перевожу взгляд на задыхающегося Видада. Кажется, я знаю, какой код он установил на файлы, способные привести к международному военному конфликту, окажись они в руках другой стороны.

— Это она, да? — негромко спрашиваю я, испытывающе глядя в обезумевшие глаза Видада. Белки покраснели от лопнувших сосудов, лицо покрылось темными пятнами. Видад захрипел сильнее. — Я тебя понял, — холодно киваю я и, приставив дуло ко лбу ублюдка, спускаю курок. Грохот выстрела поднимается вверх, отражаясь многократным эхом от скал, спугнув небольшую стаю птиц. Ему вторит отчаянный женский крик. Расслабив пальцы в тактических перчатках, я отпускаю горло ликвидированного объекта, и его тело ударяется о землю с глухим звуком. Бесстрастно взглянув на раскинувшуюся мертвую тушу с ровной дыркой во лбу и выпученными глазами, ставлю кольт на предохранитель и убираю в кобуру, закреплённую на поясе.

— Нет! Нет! — кричит Эрика, бросаясь на меня.

За спиной оживляются снайперы, вскидывая оружие.

— Отставить. На двадцать шагов назад, — четко приказываю я и успеваю перехватить запястья девушки, прежде чем она вцепится когтями в мое многострадальное лицо.

В одной руке по-прежнему зажат спутниковый телефон, и держать бьющуюся в истерике и гневе Эрику не так-то просто. Она показала мне свою отличную физическую подготовку еще на парковке в Вегасе. Но тогда я действовал вполсилы, иначе от нее живого бы места не осталось. Я сражался с женщиной, а не спецагентом, сейчас роли немного изменились.

— Не дёргайся, Рика. Тихо, — рявкаю я, скручивая запястья девушки и заводя их ей за спину таким образом, что она оказывается плотно вжатой в мое тело.

Уверен, сейчас ей не до эротических фантазий и мыслей, и мне тоже, если честно, но чем меньше простора для маневра, тем лучше. Я не хочу, чтобы она себе навредила. Она отчаянно дёргается, шумно дыша сквозь стиснутые зубы. Волосы упали на лицо, в глазах полыхает ненависть. Такая ты мне тоже нравишься, Эйнин. Я держу ее крепко, не сводя с покрасневшего от гнева лица настойчивого пытливого взгляда, терпеливо выжидая, когда она успокоится и поймет, что сопротивление нелогично и бессмысленно.

— Плюнешь в меня, я тебя ударю, — жёстко предупреждаю я, предугадав задуманное Эрикой неразумное действие.

— Отпусти меня, сукин сын, — рычит она, откидывая голову назад и глядя на меня с бесстрашием, которому позавидовал бы развалившийся на земле покойный Видад.

— Ты правда думала, что будет иначе, Эйнин? — склонив голову, вполголоса спрашиваю я. — Или считаешь, что твой приятель не заслужил приведенного в действие приговора?