Мактуб. Пески Махруса

Сбросив очки на землю, стаскиваю с головы балаклаву, присаживаюсь на корточки перед Видадом, выравнивая наши позиции. В мутных, подернутых болью глазах Ильдара мелькает узнавание.

— Ты… — шипит он едва слышно.

— Я, — согласно киваю. — Ты знаешь, что мне нужно, Ильдар.

— Не понимаю, о чем ты говоришь, — упрямо отзывается Видад.

Бесстрастно улыбнувшись, делаю резкий выпад и хватаю его за глотку, сильно сжимая пальцами в кожаных перчатках. Несколько секунд равнодушно наблюдаю, как багровеет, бледнеет, потом синеет его лицо, глаза практически вываливаются из орбит, изо рта идёт кровавая пена. Малоприятное зрелище. Думаю, достаточно с него. Резко разжимаю пальцы и, несильно ударив по щеке несколько раз, привожу в чувство. Ильдар хрипит, пытаясь отдышаться.

— Теперь понял? — сдержанно уточняю я. — Ты успел получить информацию? Где носитель, Видад?

— Иди к Шайтану, Каттан. Ты ничего не получишь. Делай что хочешь, вы все равно меня ликвидируете, — внезапно и неожиданно огрызается этот пес.

— Возможно, ты прав, — выдержав паузу, уклончиво соглашаюсь я. — Но вопрос даже не в том, умрешь ты или нет, а в том, каким способом и как долго ты будешь умирать. Поверь, у меня очень широкий спектр вариантов. Давай решим вопрос мирным путём и не станем тратить время на ненужные ни тебе, ни мне неприятные сцены, которые вызовут массу негативных эмоций у моих американских коллег. Ты же не хочешь, чтобы кто-то из них пострадал?

— Мне плевать, — огрызается Видад. — Можешь убить всех. Начни с суки, которая тебе сюда привела. Трахнуть не удалось, так хотя бы посмотрю, как она сдохнет.

— Похоже, ваш ценный свидетель имеет в виду агента Доусон, — подняв голову, я смотрю прямо в глаза Эрики. — Прости, детка, но, похоже, тебя раскусили.

— Сукин сын… — ошеломленно выдыхает Эрика, отвечая мне потрясенным яростным взглядом.

— Ты повторяешься, малышка, — ухмыляюсь небрежно. — Отпираться бесполезно. Они же не идиоты. Отдай мне носитель с загруженными файлами, и я позволю тебе уйти в знак особого расположения и, так сказать, за особые заслуги.

— Ах ты тварь! — рычит Хассан, бросаясь вперед, но его мгновенно хватают под руки, фиксируя на месте.

— По-моему, я сказал заткнуть его, — произношу стальным тоном.

И Зейн скулит сквозь зубы, получив удар прикладом по ребрам. Побледневшая, как полотно, Эрика прикрывает ладонью дрожащие губы.

— Я ни при чем. Он лжет, Зейн. Я бы никогда не сдала своих, — отчаянно кричит она.

Хассан испепеляет ее бешеным взглядом. Думаю, она призналась, что однажды уже сделала это, передав мне координаты временной базы. Да, конечно, она могла объяснить свой поступок тем, что считала проводимую операцию совместной. Но опять же — исключительно с моих слов. Слов агента разведки другой страны, не имея никаких подтверждений о согласовании действий от своего руководства.

— Кто же теперь тебе поверит, детка? — спрашиваю я ласковым тоном, скользнув взглядом по бледному лицу, искажённому ненавистью и болью, фокусируясь на тонком запястье Эрики, на котором тускло мерцают самодельные четки. Мой талисман удачи. Прости, малышка. Она перехватывает мой взгляд, и в глубине расширившихся зрачков вспыхивает потрясение и понимание. — Сколько раз ты проделывала то же самое со своими нерадивыми объектами, агент Доусон? Как неосторожно! Нельзя поддаваться эмоциям на задании. Первое железное правило, которое ты должна была уяснить ещё во время обучения. Личное выключается, когда начинается работа, — качаю головой, насмешливо улыбаясь.

До скрежета стиснув зубы, Рика резким движением сдёргивает с запястья четки и бросает мне в лицо. Именно на это я и рассчитывал, произнося неприятные и обидные для нее слова.

«Возьми, они защитят, я сама их сделала. Я буду молиться за тебя.»

Я мгновенно реагирую, хватая четки на лету, и сжимаю в кулаке, не разрывая противостояния наших взглядов. Кожаная перчатка скрипит, бусины трутся друг о друга. Боль и презрение плещутся в распахнутых глазах Эйнин. Я знаю, какие слова вспоминает она прямо сейчас.

«Сохрани. Для меня. Если суждено, я найду тебя».

«Сделай это снова. Только ты и я. Только наше, Эйнин. Только мы знаем, что это значит».

Слова ничего не значат, Эйнин, а обещания превращаются в пыль, столкнувшись с реальностью, с настоящей жизнью, в которой нет места наивным мечтам. Нет ничего больнее потери детских иллюзий. Мы попрощались с ними еще тогда в горящей мечети…

— Ты заплатишь, Каттан, — прерывистым шёпотом обещает рассвирепевшая агент Доусон. — Не знаю как, не знаю когда, но ты заплатишь.

— Как всегда, только громкие угрозы и пустые слова, агент Доусон, — я задерживаю взгляд на моем кольце, надетом на ее указательный палец.

Сверкнув ледяной улыбкой, она заводит руку за спину, давая понять, что не вернёт мне мою собственность, отданную ей на хранение. Умница, Эйнин, ты все делаешь правильно, сама того не подозревая.