Макушка лета

Щекочихин скользнул ждущим взглядом по лицам присутствующих. Все понурились. И сразу тишина как бы наэлектризовалась ощущением осторожности и смятения. Надо было начинать и начинать остроумно, иначе не разрядить душевной угнетенности. Когда он отчаялся придумать что-нибудь невероятное, подходящее под момент, его осенила спасительная мысль, и, чуточно улыбаясь, он сказал:

— Молчание такое глубокое, что даже слышно, как сталкиваются атомы воздуха.

Все оживились. Были необходимы пробные слова, новая ступенька к разговору, они нашлись у Кухто:

— Я догадываюсь, почему среди нас майор Терских. Пусть он скажет... Там посмотрим: либо есть смысл обмениваться, либо нет.

Терских удивился. В том, как он отклонил обращение Кухто, обнаружилось нечто иглистое, точно шипы на грушевой ветке:

— На вашем симпозиуме по новой технике я присутствую в качестве наблюдателя.

— Язвить не время, — заметил Щекочихин.

И опять Кухто принял на себя роль регулировщика, добровольно занявшего место на перекрестке проблем, не терпящих затора.

— Следует обратиться к Нареченису, к первоисточнику, так сказать...

— ...зла, — закончил Нареченис.

Кухто разгневался:

— Послушай, товарищ Нареченис!..

— Хотел бы послушать. И раньше других — вас, главного технолога завода.

— Я проявлял к машине интерес, не отказывал в советах. Кто указал вам на специалиста по вакууму и даже под благовидным предлогом вызвал его на завод?

— Было.

— То-то. У Никандра Никандровича могло сложиться мнение, что главный технолог консерватор. Напоминаю вам, товарищ Нареченис, и о том, что именно я руковожу научно-техническим обществом завода и что во всех новшествах имеется доля моего участия.

— Новшеств мало. Появилось основополагающее новшество... Вы его не узаконили, не пытались уберечь.

— Изображаете из себя героического одиночку.

Ергольского раздражало пикирование Наречениса и Кухто.

Тузлукарев понял, что самый раз  в ы п у с т и т ь  Ергольского, и шепнул Щекочихину:

— Главный металлург желает.

Е р г о л ь с к и й. Конструктор Нареченис перегибает палку. Новшеств много, но они по преимуществу малые и новшества текущих дел. Завод наш старинный, скромный, отсюда и то, что экономика его не в состоянии потянуть кардинальных новшеств. Когда государство отпустит нам средства хотя бы на частичную реконструкцию завода, тогда мы рванем вперед и, кстати, со всей полнотой проявим технические таланты.

Н а р е ч е н и с. Можно и должно расти за счет внутренних резервов. Машина баснословно удешевила стоимость детали «лотос».

Е р г о л ь с к и й. Свой труд и труд группы «Искатель» вы ставите ни во что. Вы оцени́те весь объем своего труда. Машину вы построили из материалов завода и с помощью его механизмов и станков, но без фиксации всего этого. И тут сделайте оценку. Получится, что стоимость «лотосов»... Не дешевле было бы отливать их из серебра.

Н а р е ч е н и с. Мы создавали машину на общественных началах, значит, не продавали свой труд, потому у него нуль-стоимость. Что касается самой установки, действительно, она построена из заводских материалов. Но частично и за счет личных средств группы «Искатель». Мы сбрасывались по червонцу, по пятерке, по трояку и покупали необходимые для машины материалы и детали.

К у х т о. Дешевое благотворительство.

Н а р е ч е н и с. Необходимость.

К у х т о. Нет, мелочевка. Главный металлург заметил правильно: нам нужны государственные средства для модернизации завода. Пока таких средств нет, постройка литейных агрегатов типа установки «Лотос» преждевременна и припахивает экономическим авантюризмом. Простите, Никандр Никандрыч, но тем, что происходит здесь, мы вроде бы ставим под сомнение полезную деятельность главного инженера Мезенцева.

Щ е к о ч и х и н. Прошу не уклоняться.

К у х т о. Сердце пересаживают. Старому организму — молодое. Организм отторгает сердце. Кровью, сосудами, мозгом... Мезенцев — разумное орудие отторжения. Поймите, Никандр Никандрович, заводы типа «Двигатель», построенные в пещерный век российского капитализма, надо срывать с лица земли. Требуется возведение супермодерновых заводов.

М е з е н ц е в. Экономический авантюризм, отторжение — выводы, не лишенные истинной государственной зрелости. Всегда, прежде чем что-либо предпринять, надо тысячу раз задать себе вопрос: «Что за сим последует?» Чтобы получить справедливый ответ, недурно припомнить примеры безоглядной поспешности.

Щ е к о ч и х и н. И все?

М е з е н ц е в. Пока.