Малабарские вдовы

– Он кричал, пытался увернуться, но, израненный, уже ничего не мог поделать. Мне это не доставило радости, – добавила Сакина, грустно взглянув на Первин. – Умирая, он плакал, как будто не веря в то, что я с ним сделала. Я и сама не верила.

Первин знала, что вид окровавленного тела мистера Мукри останется у нее в памяти навсегда, как проклятие. Пытаясь, несмотря на это, сохранять невозмутимость, она произнесла:

– Но вы ни в чем не сознались.

– Конечно нет! Я должна была спасти нашу семью. Я сняла всю одежду, приняла ванну. Боялась приносить сари к себе в комнату, поэтому оставила его здесь, в проходе. Никто бы ничего не узнал, если бы не Амина.

При звуке своего имени Амина шевельнулась. Первин предупреждающе погладила девочку, будто говоря: не двигайся.

– Амина с вами обо всем поговорила?

– Нет. Я застала ее, когда она разглядывала мое испорченное сари. Я не могла сказать наверняка, догадалась она или нет, но предложила ей выпить вместе стакан фалуды у меня в комнате: там она может задавать мне любые вопросы – ей я все расскажу, потому что она умнее и храбрее всех остальных. Выпив полстакана, она потеряла сознание. Отнести ее обратно в проход не составило никакого труда.

– А потом вы забрали ее вещи, чтобы все подумали, что она убежала. – Первин продолжала говорить успокаивающим тоном. – А еще представили дело так, будто меня похитил обычный преступник. Это ведь по вашему указанию Мохсен меня схватил, да?

– В участке ему разрешили позвонить мне по телефону. – Голос Сакины звучал запальчиво. – Он сказал, что вы занимаетесь расследованием. Я велела ему от вас избавиться, он ответил, что у него в доках припрятан ключ от одного склада, где никто вас никогда не найдет.

– И сделал он это потому, что вы пообещали ему долю от продажи своих драгоценностей, – предположила Первин.

– Он вам об этом сказал? – Сакина явно запаниковала. – Мне придется его уволить.

После этих слов до Первин вроде бы долетел какой-то звук. Повернулась дверная ручка? Если в проход сейчас войдет Мохсен, им с Аминой конец.

Послышались шаги. Воспользовавшись тем, что Сакина отвернулась, чтобы заглянуть за угол, Первин вскочила с колен и бросилась на миниатюрную вдову. Она сбила ту с ног, Сакина начала вырываться. Под треск рвущегося шелка Первин удерживала Сакину – благо она была тяжелее хрупкой вдовы, – одновременно пытаясь определить, где кинжал.

– Вы все испортили! – взвизгнула Сакина. Первин впилась ногтями ей в правую руку, и нож наконец со звоном упал на пол.

Из-за угла стремительным шагом вышел младший инспектор Сингх, а за ним констебль; возглавляла шествие Элис. Увидев Первин, навалившуюся на Сакину, все остановились.

– Нож! – выкрикнула Первин. – Заберите его!

Элис вытащила из кармана смятый платок и через него подобрала кинжал, а младший инспектор с констеблем встали с двух сторон от Сакины. Первин едва протиснулась мимо них к Амине, которая попыталась сесть, но упала обратно.

– Я все еще сплю? – невнятно пробормотала Амина. – Мне снился очень плохой сон. Про Сакину-хала…

– Слава богу, все с ней в порядке. Сколько она здесь пролежала? – осведомилась Элис, не выпуская ножа.

– Сакина-бегум опоила Амину морфином в вечер смерти Мукри. Ребенок провел здесь без воды и пищи три с лишним дня! – Первин с благодарностью посмотрела на подругу. – Как я рада, что это была ты.

– Я знала, что ты собираешься обследовать проход, и, когда Сакина-бегум ушла и не вернулась, мне стало не по себе. Я спросила у Разии-бегум, знает ли она о существовании прохода. Она сказала «нет», но, когда я показала ей чертеж, она признала, что что-то такое слышала. А потом добавила: если я туда собираюсь, то лучше вместе с полицейскими.

– Я вам очень признательна, – обратилась Первин к младшему инспектору Сингху. – А еще хочу заявить, что являюсь официальным представителем Разии-бегум, но не Сакины-бегум.

Инспектор перевел взгляд с Сакины на нее.

– То есть вы готовы отвечать на мои вопросы?

– Мне приятнее говорить с вами, чем с инспектором Воганом, – отрывисто произнесла Первин. – Но можем мы отложить этот разговор? Амину нужно передать матери, а потом вызвать врача. Я не знаю, как морфин мог повлиять…

– Попрошу вас убрать руки за спину, Сакина-бегум, – произнес младший инспектор на официальном хинди. Он пытался не смотреть в залитое слезами лицо Сакины – казалось, его глубоко смущает необходимость ее арестовывать. Первин подумала: вряд ли ему доводилось хоть раз арестовывать женщину, а уж тем более пурдунашин.

– Я уважаемая женщина, не смейте ко мне прикасаться, – потребовала Сакина, когда констебль неловко нацепил наручники ей на запястья.

– Джентльмены, одну минутку. – Первин мягко приподняла край сари Сакины, прикрыв ей лицо. Такой простой жест, но он позволил Сакине сохранить достоинство.

– Спасибо, – прошептала Сакина. – Скажите им, что я готова идти в их тюрьму. Только пусть больше ко мне не прикасаются.

33. Закат жизни

Бомбей, март 1921 года

– Полагаю, мне следует перед вами извиниться.