Малабарские вдовы

Брачные покои оказались прекрасными – и при этом пугающими. Как такое могло произойти? Если ее родители вмешались слишком активно, ей придется извиниться и даже, наверное, отправить часть мебели обратно. Но здесь стало настолько уютнее! Если честно, ей хотелось все это сохранить.

Первин обернулась, заслышав негромкие шаги. Вместо официального праздничного костюма на Сайрусе были судра и белые брюки, в которых он был и на свадьбе. Он медленно шел в ее сторону и наконец осведомился:

– Как тебе нравятся наши покои для медового месяца?

– Прекраснее не бывает. – Первин заколебалась, боясь, что подтвердятся все ее подозрения. – Меня беспокоит одно: что мои родители слишком надавили на твоих и заставили их потратиться на то, что самим им не нужно.

Сайрус встал перед ней – на лице гордость.

– Это все заказал я. Для нас с тобой.

Он из тех мужчин, что действуют стремительно – и с душевной щедростью. Если он способен на такое, чтобы ее удивить, – сколько всего прекрасного ждет впереди! Обвив руками его шею, она тихо произнесла:

– Ты самый умный и самый прекрасный мужчина. Это так романтично. Я просто поражена. Даже не могла представить себе свадебного подарка лучше.

– Съездить в свадебное путешествие у нас не получится, так что деньги у меня были. И ты представить себе не можешь, какое это счастье – заменить мою старую скрипучую кровать на эту, большую и новую.

Гита захихикала, Сайрус бросил на нее сердитый взгляд.

– Ступай! Не нужны нам в брачную ночь такие, как ты!

– Я ваша служанка, – степенно произнесла Гита, неотрывно глядя на Первин. – Что мне еще сделать?

– Пожалуйста, иди отдохни, – сказала Первин, ощущая переполнявшие ее предвкушения. – И завтра утром не приходи слишком рано.

Едва они остались наедине, Первин подняла к Сайрусу лицо, а он приник к ней долгим поцелуем, сладким от виски и желания. Как только губы их разомкнулись, Первин посмотрела ему за спину на высокую, богато разубранную кровать. Подумала, как хочется его туда поманить, но спешить не следовало.

Она направилась в гостиную, зная, что он пойдет следом. Исполнившись ощущения власти, смешанной с восторгом, она пробормотала:

– Какое райское гнездышко ты нам устроил. Представить не могу, что столько можно успеть за несколько дней. Как тебе это удалось?

– Не забывай, я с вами не ездил, когда мои родители возили тебя по разным местам. Признаюсь: обивку и мебель выбрала Сахар. Кстати, совершенно не случайно, что они столкнулись с твоей мамой в «Уайтавей-Лейдло».

В груди у Первин закипал смех.

– Тут все такое новенькое, мягкое, удобное. И мне просто не терпится поставить в эти шкафы романы и мою Британскую энциклопедию. Родители ее пришлют. Я им скажу…

– Завтра, – объявил он твердо.

Первин затаила дыхание, а Сайрус взял ее за руку и повел обратно в спальню. Этого момента она ждала несколько месяцев, но сейчас слегка напугалась. А что, если она плохо справится с супружескими обязанностями? Неужели хоть у кого-то получается хорошо в первый раз? А ей так хочется ему угодить.

– Мы разве не должны принять ванну? – спросила она, выгадывая время. Камелия сказала ей, что существует обычай принимать ванну до и после – а кроме того, вода поможет ей расслабиться.

– Да кто нас видит? – воспротивился Сайрус, отводя кружевные складки сари от ее лица. – Ах, Первин. Как же я тебя долго ждал!

– Всего два месяца…

– Два месяца – это бесконечно долго, – произнес Сайрус, медленно разматывая слои кружева. – В самый миг нашего знакомства мне захотелось до тебя дотронуться. Я столько думал о том, как ты будешь выглядеть, что ощущать…

Невесомое сари упало на ковер, но поднимать его было некогда. Сайрус прижимал ее к себе, склоняя к вещам, которые раньше она лишь в общих чертах рисовала себе в воображении. Она дрожащими пальцами расстегнула крючки на длинной кружевной блузе из той же ткани, что и сари, а Сайрус стянул свои судру и брюки. Он стоял перед ней в одних трусах. Широкогрудый и сильный, ну прямо молодой работник из бомбейских доков, хотя кожа у него была куда более светлая. Единственным темным пятном оказалась поросль на груди, которая тонкой линией спускалась к месту, давно занимавшему ее воображение.

– Ах! – Первин отвернулась, ошеломленная чувствами, которые испытала, глядя на него.

– Что такое? – спросил Сайрус с улыбкой.

Она неловко произнесла:

– Ты уже снял свой кушти[55].

– Священный шнурок необходимо снимать при исполнении супружеских обязанностей, – возгласил он, произнеся слова «супружеские обязанности» как нечто совершенно естественное. А потом рассмеялся: – Миссис Содавалла, а где ваш кушти?

– Найдите сами… – И тут она задохнулась, потому что он прижался к ней, опрокинул назад и все его теплое обнаженное тело оказалось сверху на мягкой постели.

Он начал медленно расстегивать перламутровые пуговички спереди на ее шелковой блузе-сари. Не прошло и нескольких секунд, как ее муслиновая судра была сорвана, и он заключил в ладони ее груди, и безумные толчки покатились от ее кожи в самую глубину.