Малая земля

Мельком прикинув, что справиться с обоими в этом узком коридоре – не столь уж и сложная задача, поскольку его даже не связали, а вот вырваться живым со двора – увы и ах. Пока шел, заметил на улице парочку легковых автомашин и грузовик, возле которых с деловым видом копошились водители и с полдесятка вооруженных солдат, выгружавших из тентованного кузова какие-то ящики. Так что без вариантов – у приглядывающего за подчиненными унтера вон даже автомат на плече висит, начнись какая подозрительная движуха, вмиг очередью срежет. Короче, обождем пока с побегом, осмотримся. Авось сразу-то не расстреляют…

Глава 10 Допрос

Абрау-Дюрсо,

8 февраля 1943 года

В помещении, куда привели старшего лейтенанта, было сильно накурено. Настолько сильно, что у сроду не дымившего Алексеева даже в пересохшем до состояния наждачной бумаги горле запершило. Поскольку пить хотелось просто до одури – морпех даже не мог вспомнить, когда в последний раз утолял жажду. Наверное, еще там, на стоянке, откуда они двинулись к аэродрому. Да уж, нынешние европейцы, по ходу, про ЗОЖ пока что не слышали, вот и травятся почем зря. Впрочем, и пусть себе травятся, флаг в руки, ветер в спину, как говорится. Не всем же от русских пуль подыхать…

Подхватив морпеха под локоть, офицер грубо пихнул его к стоящему по центру комнаты одинокому табурету, заставив сесть. Румын-конвоир остался за дверью – свою задачу он выполнил. Старлей, понятно, не сопротивлялся: с чего бы вдруг? Все лучше, чем на ногах стоять. Огляделся. Достаточно большое помещение на три окна, квадратов двадцать, как навскидку. Большой письменный стол, за которым сидит фриц в расстегнутом на груди мундире. Под противоположной стеной – потертый кожаный диван с какой-то высокой конструкцией из нескольких полок в изголовье: кажется, подобные в этом времени называют «этажерками». С полдесятка массивных стульев с прямыми спинками под окнами. Вешалка с шинелями и фуражками у входной двери. На диване, закинув ногу на ногу, вольготно расселся еще один фашист.

Вероятно, бывший сельсовет, на школу или жилой дом точно не похоже. А сама комната – кабинет председателя, уж больно все тут какое-то… канцелярско-казенное, что ли?

А на столе, между прочим, целый графин с водой стоит! Манит, можно сказать, зараза!

Натужно сглотнув, Степан отвел взгляд. Незачем показывать противнику свою слабость, уж перетерпит как-нибудь, не в пустыне. Человек без воды до недели может прожить… ну, вроде бы.

– Herr Major, Gefangener befreit! – вытянувшись в струнку, доложил сопровождающий хозяину письменного стола.

– Danke, Leutnant. Bleib, hilf, dich um den Russen zu kümmern. Steh dort[17], – лениво махнул рукой тот, с искренним интересом разглядывая Алексеева.

«Ну, хоть что-то полезное узнал, – мысленно хмыкнул морской пехотинец, поудобнее устраиваясь на табуретке. – Значит, тот, что с витыми погонами – майор, а этот хлыщ – лейтенант. Кстати, тот, который диван оккупировал, несмотря на китель с обязательным орлом над правым карманом и даже крестом на яркой ленточке слева, как-то не шибко на истинного арийца смахивает, уж больно усы характерные. Эдакий бравый офицер-белогвардеец со старой фотокарточки. Да и выражение морды лица тоже какое-то… не ихнее, одним словом, выражение. Из наших он, сто пудов. Ну, бывших наших, понятное дело. Из местных казаков, короче. И чин у него неслабый, уж больно вольготно себя в присутствии хера майора чувствует. Видать, он допрос и поведет, не на немецком же с ним разговаривать собираются? Не, ну попробовать-то, конечно, можно, с десяток слов он уж точно знает…»

Сидящий за столом гитлеровец быстро переглянулся с усатым, коротко кивнув. Неторопливо поднявшись, тот подошел к Степану. Начищенные до зеркального блеска хромовые сапоги негромко поскрипывали в такт шагам. Рассохшиеся половицы отвечали тем же.

Наклонившись над старлеем, вперился в его лицо тяжелым взглядом небольших, глубоко посаженных глаз:

– Встать!

«Если сейчас еще добавит нечто вроде «морда большевистская», точно не сдержусь и заржу, – отстраненно подумал морпех, без особого труда выдерживая взгляд. – А затем сверну ему шею, на чем все и закончится. Поскольку лейтенант на стреме вон как напрягся и даже пистолет из кобуры вытащил. Пристрелит мигом, даже и пикнуть не успею. А погоны у казачка, кстати, такие же, как и у майора, только с каким-то ромбиком по центру. Это что ж получается, он его старше по званию? Кто там у фрицев следом за майором идет, оберст-лейтенант вроде бы? Подполковник по-нашему? Вполне возможно – потому и ведет себя подобным образом. Вот только званием-то он, конечно, старше, но реальные приказы отдает исключительно фриц – пока не кивнул, этот даже не почесался. Против настоящего-то ХОЗЯИНА не попрешь, как щеки ни надувай и усы ни топорщи».

– Плохо слышишь, скотина? Встать, сказал!