Малая земля

– Для начала было бы неплохо представиться. – Алексеев, неожиданно даже для самого себя, выбрал линию поведения. Спонтанно выбрал, если начистоту. Вот замкнуло что-то в башке – и все тут. Уж больно много уверенности в собственной власти плескалось во взгляде противника. Нужно осадить слегонца, а уж там – как пойдет. Главное, с первых секунд сбить с толку, разрушить стереотип. Порвать шаблон, одним словом.

Да и вообще – уж слишком навязчиво звучит в голове легендарный монолог бывшего белогвардейского подпоручика с бывшим же таможенником Верещагиным из старого советского фильма[18]. Ну, тот, когда верный холуй Абдуллы пришел за гранатами, которые в конечном итоге оказались «не той системы»: «и встать, когда с тобой разговаривает подпор-р-рутчик!». А ведь этот, гм, персонаж во времена оны явно не полковником или атаманом был, даже и не штабс-капитаном, скорее всего – тупо возрастом не вышел. Или штабс-капитан – не казачье звание? В подобных вопросах Степан откровенно силен не был. Да и какая разница? Короче, максимум какой-нибудь есаул или сотник. Зато сейчас, с приходом новой власти, аж цельным оберст-лейтенантом заделался…

– Мы с вами на брудершафт не пили, чтобы мне тыкать. И не орите так, и без вас голова болит. Лучше потрудитесь дать мне воды, горло пересохло.

От неожиданности тот аж отшатнулся, рефлекторно отступив на шаг: не ожидал. Похоже, сработало. Если сейчас не даст с ходу в рыло (а Степан, понятно, ответит), еще поговорим.

– Что-о-о?!

– Я всего лишь попросил воды. Заметьте, крайне вежливо попросил. – Алексеев дернул подбородком в направлении стоящего на столе графина. – Соблаговолите поднести стакан. – Откуда в голове зарождались эти «старорежимные» фразы, старлей и сам не знал. Видимо, обостренное опасностью подсознание выдавало на-гора все, некогда прочитанное или просмотренное о временах массового хруста французских булок с прочими балами-красавицами-юнкерами. Благо было откуда черпать информацию: чего другого, а подобных псевдоисторических фильмов во времена Степана наснимали немало.

Незаметно бросив на майора короткий взгляд, старший лейтенант с удовлетворением заметил, как на его лице появилась удивленная гримаса. Не разобрав ни слова, он тем не менее прекрасно понял, что что-то пошло не так. Уже неплохо. Когнитивный диссонанс, как в интернетиках говорят, в действии.

– Да как ты смеешь разговаривать со мной в подобном тоне?! Пристрелю, сволочь! – Собеседник, лицо которого неожиданно пошло красными пятнами, и на самом деле заскреб пальцами по клапану кобуры.

– Ваше право, хоть это и недостойно настоящего офицера. Которым вы, насколько могу судить, и не являетесь. Отглаженный мундир и начищенные сапоги еще ничего не значат. Вы до прихода этих, – старлей постарался максимально четко интонировать последнее произнесенное слово, – кем были? Есаулом небось? Вряд ли выше поднялись, оттого и соответствующая манера поведения. Сами из низов вышли, вот и привыкли исключительно с себе подобными общаться.

Зашипев проколотой автомобильной шиной, оберст-лейтенант выхватил-таки пистолет, самый обычный «люгер», в точности такой же, какой еще недавно был у самого морпеха. Прохладный срез ствола уперся в лоб. Вполне ожидаемая реакция, чего-то подобного старлей и ожидал. Нужно дожимать. Лишь бы только не пальнул сдуру.

– Genug! – Ладонь майора с силой ударила по столешнице. Настолько сильно, что даже подпрыгнули, звякнув друг о дружку, стоящие вокруг вожделенного графина стаканы.

– Was er sagt? Übersetzen! Und steck die Waffe weg![19]

Услышав окрик, стоящий у стены лейтенант дернулся, вскидывая оружие. Поколебавшись мгновение, направил пистолет на Алексеева. Степан мысленно хмыкнул – а ведь замешкался фриц неспроста, ой неспроста: решал, в кого именно целиться, в спокойно сидящего безоружного пленного или в союзника, который, вполне вероятно, может угрожать непосредственному командиру. Любопытно, будем иметь в виду, вдруг да пригодится.

– Jawohl! – буркнул казак, торопливо убирая оружие в кобуру. Рука его при этом слегка подрагивала. – Entschuldigung, Herr Major![20]

– Was er sagt? – скривившись, раздраженно повторил вопрос гитлеровец. – Übersetzen Sie einfach, was dieser Russe sagt![21]

Смерив пленного взглядом, горящим более нескрываемой ненавистью, казак отвернулся, бодро затараторив по-немецки.

Степан же откровенно расслабился. Пока все шло относительно неплохо. По крайней мере, сбить с толку этого ряженого – ну, не считать же его и на самом деле настоящим офицером вермахта? – морпеху точно удалось. Да и хер майор недоволен, вон как казачок бойко тарахтит, пересказывая происходящее. Так что первый тур остался за ним. Один-ноль.