Малахольная

Петька не слушал этакие глупости, но привстал и посмотрел тоже в окно – чего такого интересного Вера Соломоновна там нашла? За окном никого не было. Пустой школьный двор.

Петька разочарованно сел за парту и громко вздохнул. Вера Соломоновна словно очнулась от этого вздоха и посмотрела на Петьку.

– Что вздыхаешь, Петя? Стихи не нравятся?

– Нет, – насупился Петька. – Глупости это, а не стихи!

– Почему? – спросила Вера Соломоновна. – Тише, девочки, – сказала она разволновавшимся девчонкам.

– Старорежимные стихи, – Петька смотрел на Веру Соломоновну исподлобья. – У него лучше есть – «Ваше слово, товарищ маузер»! – Петька с большим выражением прокричал строчку.

– Знаешь, Петя, это, конечно, очень хорошее стихотворение. Я его люблю. Только читаешь ты его неправильно.

– Почему это? – рассердился Петька. – Не про любовь ведь, чтоб мямлить!

– Ты его кричишь. Если прочесть негромко, оно будет наполнено силой. Послушай:

Там
за горами го́ря
солнечный край непочатый.
За голод,
за мора море
шаг миллионный печатай!
Пусть бандой окружат на́нятой,
стальной изливаются ле́евой, —
России не быть под Антантой.
Левой!
Левой!
Левой!

– Вот! – восторженно вскрикнул Петька. – Вот это стихи! Понимаете! Левой! Левой! – он для убедительности потряс кулаком. – Левой! Только вот непонятно про стальную лееву, – уже тихо закончил он.

– Молодец, Петя, – улыбнулась Вера Соломоновна, – не побоялся спросить. Знаешь, Маяковский часто изобретал новые слова. И слово «леевой», это творительный падеж от «леева», – не упустила случая напомнить правила русского языка Вера Соломоновна, – это переиначенное слово «лить». – Она внимательно посмотрела на класс. – Стальная леева – это пули и снаряды, которые интервенты обрушили на молодую Советскую республику. Они пытались залить пожар революции – сталью.

– Не тут-то было! – воскликнул Петька еще под впечатлением от стиха.

Вера Соломоновна улыбнулась.

– Но сегодня, Петя, я вам расскажу о любви. Послушайте это стихотворение Маяковского:

Не домой,
не на суп,
а к любимой
в гости
две
морковинки
несу
за зеленый хвостик.
Я
много дарил
конфет да букетов,
но больше
всех
дорогих даров
я помню
морковь драгоценную эту
и пол-
полена
березовых дров.

Читая тихо, почти шепотом, Вера Соломоновна смотрела в окно, словно там было что-то очень интересное. Но Петька даже привставать не стал – пусто во дворе, не перемена.

– Тоже мне подарок! – хмыкнул с последней парты Злобин.

Петька зло посмотрел на Злобина. В морду бы ему дать. Любовь, конечно, это все глупости, но видно же, переживает человек!

– Да! – не рассердилась почему-то Вера Соломоновна. – Подарок, – она покачала головой и вздохнула, снова посмотрев в окно.

Да что же там такого интересного она нашла? Петька привстал и выглянул во двор. Пусто. Странные эти взрослые.

– Когда я приехала в Москву, – тихо сказала Вера Соломоновна, – в 1920 году две морковинки и вправду были лучшим подарком.

– Почему? – пискнула Варька. – Вы голодали? – Она испуганно посмотрела на Веру Соломоновну.

– Все голодали, Варя. Очень трудно жилось тогда. Страна боролась с врагами. Не было дров, лекарств. Почти у всех были вши, – Вера Соломоновна грустно улыбнулась. – Я помню, мы с подругами жили в общежитии университета и выгребали вшей горстями из своих шуб. И все время хотелось есть…

– Ужас! – пискнула Варька и завороженно посмотрела на Веру Соломоновну.

Петька попытался представить Веру Соломоновну молодой студенткой, но у него не получилось. Она стояла перед ним в лохматой шубе, с которой сыпались на пол вши, но лицо было сейчашное, взрослое, улыбаясь самой счастливой улыбкой, прижимала к себе охапку дров и фунтик из газеты, откуда торчали морковные хвостики.

Петька потряс головой.

– Но это не страшно, Варя! – ласково улыбнулась Вера Соломоновна. – Мы радовалась, что, наконец, страна стала свободной! И мечтали, как мы будем хорошо жить. Как сейчас.

– Что, и Маяковский голодовал? – недоверчиво спросил Злобин.

– Да, – Вера Соломоновна покачала головой. – Он же рабоче-крестьянский поэт! Он жил, как и весь народ. Работал на благо страны. Учил рабфаковцев. И часто выступал. Знаете, – Вера Соломоновна посмотрела на притихших ребят, – я была на одном выступлении Маяковского, в Политехническом музее!

– Какой он? – пискнули в один голос девчонки.

– Он… – Вера Соломоновна задумалась, – он… громадина! Я многих слышала поэтов, но Маяковский – это поэт-гора! Все слушали его затаив дыхание! Он никогда не кричал свои стихи, как Петя сегодня. Он читал тихо, но сколько было силы и огня в его словах!

Вера Соломоновна весь урок рассказывала, как она слушала Маяковского. Как его старались освистать и унизить. Люди с трудом принимают новое.