Малахов курган

— Носовое! — кричит Веня комендору носовой бомбовой пушки, приставив кулак рупором ко рту. — Бомбой пли!

Рыгнув белым дымом, мортира с ревом прыгнула назад. На чужом пароходе рухнула верхняя стеньга на первой мачте. Чужой фрегат убрал паруса, но не успел повернуться для залпа, как Веня скомандовал:

— Лево на борт! Всем бортом пли!

«Владимир» повернул и дал залп всем бортом. Веня приставил кулак к левому глазу зрительной трубой и увидел: чужой сделал поворот и, не дав залпа, пошел в море, держа к весту.

— А, хвост поджал! Струсил! Ура, братишки! Наша взяла! Ура!

И кажется Вене, что до него долетает после гула бортового залпа «ура», подхваченное командой «Владимира»... Но поручень мостика внезапно выскользнул из рук Вени. На крутой волне качнуло так, что «Владимир» зарылся носом, и Веня, не устояв на коньке крыши, кувыркнулся и покатился кубарем вниз. Не успев схватиться за желоб, запутался в лозе, увешанной черными гроздьями винограда, и спрыгнул на землю...

— Во как у нас! Ура! — Веня вскочил на ноги и кинулся внутрь дома.

В прохладном сумраке у окна Наташа проворней, чем всегда, перебирала коклюшки; она как будто решила сразу доплести широкое — шире холста — кружево, а плела она его уже третий год!

— Чего это палили? — спокойно и тихо спросила Наташа, не поднимая головы от подушки, утыканной булавками.

— Чего палили? Эх ты! — возмущенный равнодушием сестры, воскликнул Веня. — К нам на рейд чуть-чуть английский пароход-фрегат не ворвался!

— Ах, милые! — притворилась, чтобы угодить братцу, встревоженной Наташа. — А ну?

— Ну?! Я приказал «Владимиру» прогнать его... «Владимир» как ахнет: пали левым бортом! Бац! Бац, бац!

— Ах, милые мои! — повторила Наташа и, подняв голову, улыбнулась брату: — А ты не убился, с крыши валясь?

— С какой это крыши? Я на салинге у «Владимира» на фок-мачте сидел со зрительной трубой. Я первый ведь и увидал чужого!

В оконнице от гула дальнего выстрела звякнуло стекло. Еще и еще...

Три пушечных удара, похожих на деловитый успокоенный лай крупного пса...

— Пойти поглядеть, — сказала Наташа, бросив коклюшки.

Веня бежит впереди сестры на волю. Через крыши в море далеко виден чужой пароход, убегающий поспешно к весту. А «Владимир», послав три снаряда вслед убегающему врагу, повернул обратно, закрыл пары, поставил паруса и, окрыленный удачей, возвращается в бухту.

— Вот как мы вас! — кричит Веня.

— Да уж от тебя попадет и туркам, и англичанам, и всем! — обнимая брата и целуя его, говорит улыбаясь Наташа.

Отщипнув ягодку винограда с ветки, Наташа попробовала и сказала:

— Пора виноград резать... Пойдем-ка, милый, в горницу — я буду кружево плести, а ты мне сказку скажешь.

— Сестрица, я не хочу сказывать сказку, я сбегаю на Графскую пристань — посмотрю: не попало ли во «Владимир».

— Нельзя, батенька не велел!

— А ты ему не сказывай.

— Он и так узнает.

— А я сам убегу.

— Я тебе убегу! Идем, Венька.

Наташа хватает Веню за руку и тащит в дом. Он упирается, рвется, кричит...

— Что за шум, а драки нет? — воскликнул, входя во двор, матрос в бушлате и высоких сапогах.

— Стрёма, здорово! — кричит Веня. — Ура! Вот как их «Владимир»-то...

Наташа отпустила руку Вени — он кинулся к Стрёме и начал его тормошить и дергать.

— Здорово, братишка!

Матрос отстранил Веню рукой, снял шапку и поклонился:

— Здоровеньки ночевали, Наталья Андреевна!

— Спасибо. Как вы?

— Благодарим покорно, ничего...

— По делу к батеньке или так?

— Дельце есть до вас самой, Наталья Андреевна.

— Какие же могут быть у вас до меня дела, Петр Иванович? — потупив взор, спросила Наташа.

Стрёма надел шапку, посмотрел на стену, увитую лозой, и сказал:

— Созрел у вас виноград-от. Пора сымать...

— Как маменька велит.

Стрёма молча посмотрел внутрь своей шапки, где на донышке написан номер «232» и фамилия «Стрёмин».

Наташа лукаво улыбнулась:

— Коли дело есть, говорите. Мне некогда, надо кружево плести... Пожалуйте в хату, — пригласила Наташа.

— Дело-то есть, — говорил Стрёма, не решаясь следовать за Наташей. — Шли мы мимо — в штаб нас послали, так по пути... Очень желательно взглянуть на вашу работу. Уж очень хорошо у вас выходит взволнованное море и корабли.

— Это дело маленькое... Да ведь вы уж сколько раз глядели. Посмотреть не жалко. За показ денег не платят... Веня, — обратилась Наташа к брату, — ты слазь-ка на крышу, посмотри чего еще...

Веню не так просто поддеть на крючок.

— Да, на крышу! А только что бранилась, что я упал...

Сообразив, что можно поторговаться, Веня прибавляет, подмигнув матросу:

— Я бы на Графскую вот сбегал, пока у вас тары-бары, разговоры, да ты не велишь.

— Пускай братишка сбегает! — просит Стрёма у Наташи.

Она нахмурилась:

— Нельзя. Бывайте здоровеньки.

Повернулась и ушла, не затворяя двери.

— А ты иди, не бойся! — шепнул матросу Веня.

Крутой бейдевинд

Стрёма шагнул вслед за Наташей в дом. Веня последовал за матросом. Наташа уже сидела у окна за работой. Стрёма остановился у нее за спиной и, глядя на ее тонкие пальцы, вздохнул:

— Дивная работа!