Мальчик из Джорджии

—  Железный лом, сынок, — ответил мой старик, Он стал разгребать сухую землю руками и откопал какое-то ржавое колесо, должно быть от швейной машинки. — Сколько у нас этого железного лома везде валяется! Вот и соберем его. В город приехал скупщик, принимает разное железо и платит за него хорошие деньги — пятьдесят центов за сто фунтов. Как же упускать такой случай? Он, может, больше никогда и не приедет в Сикамору. Что же убытки-то терпеть! Ведь деньги сами в руки идут. Давайте не поленимся и соберем все, что у нас есть.

Я оглянулся и увидел Хэнсома, который тоже полз за нами на четвереньках.

— Мистер Моррис, а что мы здесь будем делать под домом? — спросил он.

— Собирать старое железо, — ответил папа, — Ну, пошевеливайся, помогай нам.

— Очень нужно тратить попусту время на старые железки, — сказал Хэнсом. — Ведь мы собирались рыбу удить!

 — Ты, Хэнсом, лучше помалкивай, — сказал папа — Дерзить вздумал? Делай, что тебе велено.

Хэнсом пополз под самый дом, бормоча что-то вполголоса. Время от времени он останавливался и шарил руками в пыли, но как-то вяло, без всякого интереса.

— Па, а мы поедем удить рыбу, когда кончим собирать старое железо? — спросил я.

 —Вот соберем все, продадим и сразу же поедем, — ответил он. — Если мы втроем примемся за дело как следует, тогда мигом кончим. И на рыбную ловлю самое лучшее время останется, ведь мама вернется только вечером.

Мы нашли какие-то части от старой плиты и железный обод от колеса. Все это было вынесено во двор и свалено у забора. В сарае тоже нашлось много разной рухляди, а из-под лестницы Хэнсом вытащил старую лохань. Папа приволок откуда-то тяжелое железное колесо и тоже бросил его в общую кучу. После этого мы проработали еще часок, перерыли весь мусорный ящик, собрали старые Идины подковы, вообще заглянули, куда только можно в поисках разных железных вещей.

В полдень папа остановился у собранной нами кучи лома и окинул ее взглядом,

— Я думал, что больше будет,— сказал он.— Хорошо, если весь этот лом потянет фунтов двести — триста, а нам надо не меньше тысячи.За тысячу фунтов скупщик даст пять долларов. Это по крайней мере деньги.

— Мистер  Моррис, может, и возиться-то не стоит из-за такой чепухи, — сказал Хэнсом. — А на рыбную ловлю поспеем, время еще есть.

— Ты, Хэнсом, лучше помалкивай, — сказал папа. — Я решил продать железный лом и продам. Собирай железо, и чтобы я тебя больше не слышал.

Он послал нас к переднему крыльцу, а сам вышел в переулок. Под крыльцом нам с Хэнсомом удалось разыскать несколько ржавых петель. Их тоже бросили в общую кучу.

Мы сели отдохнуть и вдруг видим: мой старик вваливается в калитку с огромной ношей. Он тащил ручку от насоса, два утюга, топор, железный бак и много всяких других вещей. Все они показались мне гораздо новее тех, что мы нашли  у себя во дворе, а бак, наверно, был только что снят с огня и не успел еще остыть. Мой старик свалил все это в общую кучу и опять ушел за калитку.

На этот раз он вернулся нагруженный еще больше. У него даже коленки подгибались от такой тяжести, и он еле доплелся с ней до забора. Во второй порции было несколько новеньких французских ключей, каминные щипцы, кочерга, тяжелый чугунный котел и много всякой мелочи,

— И где это вы столько всего разыскали, мистер Моррис? — спросил Хэнсом. — Уж я как стараюсь, а ничего такого не могу найти.

Папа не ответил ему ни слова и только вытер лицо рукавом.

— Па, а теперь что мы будем делать? — спросил я.

— Подъезжай сюда с тележкой, сынок,— сказал он. — Сейчас мы все погрузим, я это отвезу и получу со скупщика деньги. Тысячу фунтов должно потянуть, а то и больше. Я на такие деньги даже не рассчитывал.

Мы с Хэнсомом подвели Иду к куче железного лома и помогли папе погрузить его на тележку. Когда все было сложено, папа выпил воды из ведра, залез в тележку и взял вожжи.

— Мистер Моррис, а мы все-таки поедем удить рыбу? — спросил Хэнсом.

 — Я скоро вернусь,— сказал папа, хлестнув Иду вожжами по спине. — Вот получу деньги и тут же вернусь.

Мы с Хэнсомом сели на ступеньки и проводили папу глазами. Мы сидели очень долго, а солнце поднималось все выше и выше. Наконец, Хэнсом пошел в комнаты посмотреть, который час. В это время солнце стояло как раз у нас над головой.

Мы прождали еще час, и вдруг над забором вверх и вниз заходили длинные уши Иды. Мы вскочили со ступенек и бросились папе навстречу. Он стегнул Иду вожжами и завернул во двор.

— Мистер Моррис, теперь нам можно ехать на рыбную ловлю? — спросил Хэнсом. — Только давайте поскорее, а то клев кончится.

Папа вылез из тележки, держа в руках пару новеньких резиновых сапог. Он опустил их на землю у нас перед глазами.

— Я как получил со скупщика четыре доллара, — сказал папа, отступая назад и глядя на свою обнову, — так и вспомнил, что в лавке у Фрэнка Данна есть резиновые сапоги. Мне давно такие хотелось. И как это я до сих пор без них обходился, просто не знаю!

— А что вы будете с ними делать, мистер Моррис? — спросил Хэнсом.

— Как что? Носить,— ответил папа.