Мальчик из контейнера

— Может, совсем ему не надо было идти в армию? — высказалась Валентина Ивановна. — Мало там хорошего. А он строптивый мальчик, ему будет нелегко служить. Подчинение — непростое дело. Подчиняться разумному начальнику — одно, но среди начальников не так и много таких. Разные были и у нас. Толя приходил порой черный от возмущения, а поделать ничего не мог: «приказ начальника — закон для подчиненного»! Был у нас в полку замечательный парень, хорошо летал, но не пришелся командиру, замордовал он его. Дошло до того, что списал с летной работы. Парень запил, развелся, его уволили из армии, и вся карьера военного летчика, его мечта, — псу под хвост. Давно кто-то мне позвонил и сказал, якобы наш Юрченко застрелился! Вот так!

— Дураков везде хватает, — отозвалась на эту повесть о летчике-неудачнике Лиза.

— Он не был дураком! — встала в позу защитника Валентина Ивановна. — Он был сыном ученого, выгодно отличался от всех нас: всегда чистенько и модно одет, начитан, вежлив, немного портила его ироничность, но насмешек он не допускал.

— Я не о нем, а о командире, — уточнила Лиза. Подумав, добавила: — И он тоже дурак! Стреляться из-за какого-то солдафона!

— Чужую беду руками разведу! — покивала головой Валентина Ивановна, как-то странно поглядев сбоку на дочь, вроде спрашивая себя: «Может, я чего-то ей недодала со своей любовью к ней? Больно уж просто все у нее — черное, белое и никаких оттенков!»

— Умереть всегда не поздно, — отстаивала свою точку зрения дочь. — Если пошел на это, то в крайнем случае, и причем с великой жертвенной целью! А застрелить себя — не героизм, слабодушие проявил!

— Не суди людей, если ничего о них не знаешь! Как у тебя все просто! Прямо, Мессинг какой-то! Тот и то иногда сомневается, а у тебя — раз-два и готов ответ! Нельзя так! Нехорошо так!

— Может, я не права. Хотелось бы этого. Но, к сожалению, часто бывает по-моему. Хоть не думай ни о чем, чтобы не навлечь беды. А думается. Само по себе приходит и сверлит мозг. — Похоже, что признание Лизы не успокоило мать, а дало ей новую заботу — думать теперь и о странных мыслях дочери.

— От плохих мыслей надо избавляться как можно быстрее, — единственное, что смогла посоветовать она дочери. — Во-первых, они отнимают от человека массу духовной энергии, заряжают его отрицательными эмоциями, губительными. Во-вторых, они, эти мысли, если от них вовремя не избавиться, поселяются в тебе навечно! Избавиться от них будет непросто. Поэтому, как только что-то пришло к тебе плохое, срочно меняй его на хорошее! Думай только о хорошем, и плохое тогда вытиснится этим хорошим!

— А что у меня было хорошее? — расставила руки Лиза.

— Было! Покопайся в памяти — и найдешь. А если не найдешь, то это плохо! Очень плохо!

Валентина Ивановна встала и, тяжело ступая, вышла из кухни.

— Ну, вот опять обида, — тихо вымолвила дочь. — А меня кто поймет и пожалеет!

Молодежь, шагая по вечернему городу, радовалась всему: яркому свету витрин, тихому шелесту ветерка, запутавшегося в ветвях аллей, теплому свету из окон квартир, в которых живут, конечно же, только добрые и счастливые люди, им тоже хочется петь и смеяться; и, ставшей постоянной спутницей по жизни Коли, луне.

«И ты тут! — улыбнулся Коля луне, потом спросил: — Не нашла ее? А как было бы хорошо, если бы и она была рядом с нами!»

Подошли к военному городку. Саша, показав на проходную, сказал:

— Помню, как мы с мамой часто ходили тут, а солдатик нам всегда улыбался.

— Один или все? — спросил Коля.

— Не знаю. Но он всегда улыбался. Мама ему, или уже им, покупала мороженое. Они говорили: «Спасибо!» и мне тоже что-нибудь давали. Гильзу какую-нибудь.

— Гранату не предлагали? — смеясь, спросил Коля, а поняв, что неудачно пошутил, исправился: — Прости, не то сказал.

— Саша, — обратилась Кира, заметив грусть на лице Саши, — я знаю, твой папа генерал. Что он говорит о теперешней жизни и власти? Старшее поколение вроде очень не любит Ельцина?

— Старшее поколение в этой перепалке пострадало больше всех, — помедлив, сказал Саша. — Оно делало все возможное, к чему его призывали прежние вожди, а сделанным гордилось. Вновь же пришедшие сказали, что все у нас не так. Получается, что поколение напрасно потратило свои жизни? И, как всякому родителю, им жалко своего дитяти. Они нежили, учили, воспитывали, оберегали сотворенное ими государство, а пришли грубые, пьяные люди и под корень срубили его. Жалко до слез, а как оживить загубленное, никто не знает.

У старых нет сил на борьбу, молодые не видят в том смысла. Так что, остается ждать нового ветра. Ждать, когда грянет буря!

— Такое будет? — спросила Кира, заинтересованная словами Саши.

— Конечно, будет! — убежденно ответил он. — Что сейчас творится — временное явление. Наш народ уже прошел через революцию, и вновь пойти на это готов. Только нет лидера. Проблема с лидерами!

— А этот? Коммунист который? Это же его дело!