Мальчик из леса

— Знаю, что вы скажете. Не получилось в тот раз, не получится и в этот.

— Вовсе нет, Наоми. Я в тебя верю.

— Уайлд?

— Слушаю.

— Прошу, если хотите помочь, просто оставьте меня в покое.

Расположившись на заднем сиденье, рядом с Гэвином, Расти Эггерс то сгибал, то разгибал больную ногу. Гэвин видел, как Расти полез в карман, достал жестяную коробочку, открыл, вынул из нее две пилюли, закинул в рот, проглотил. Повернулся к Гэвину. Взгляд у него был стеклянный.

— «Тайленол», — объяснил Расти.

Гэвин ничего не ответил. Расти взял телефон, набрал номер и сказал:

— Привет, это я. Не нужно объяснений. Еду к тебе. Слышал, у тебя охрана, так что встреть меня… да, именно. Спасибо.

— Не расскажете, что тут вообще происходит? — спросил Гэвин Чеймберс.

— Помните, мы обсуждали теорию подковы применительно к политике?

— Да, конечно.

— Раньше почти все американцы были, так сказать, в центре подковы. Поэтому все эти годы Америка сохраняла равновесие. Левые и правые в достаточной мере сблизились — разногласия между ними были, но ненависти не было.

— Так, хорошо.

— Тот мир остался в прошлом, Гэвин, и уничтожить общественный строй стало проще простого. Центр подковы погряз в самодовольстве. Эти люди умны, но ленивы. Они видят оттенки серого, понимают, что у любой медали две стороны. Что касается экстремистов, они различают лишь черное и белое. Считают такой взгляд на вещи абсолютно верным. Более того, они неспособны понять, что у медали есть другая сторона. Считают всех, кто не разделяет их точку зрения, людьми второго сорта. И готовы пролить чужую кровь за свои убеждения. Я их понимаю, Гэвин. И хочу, чтобы их стало больше. Хочу, чтобы люди из центра подковы тоже превратились в экстремистов. Чтобы сделали выбор.

— Зачем?

— Экстремисты безжалостны и непреклонны. Они не понимают слов «хорошо» и «плохо». Мыслят категориями «мы» и «они». Вы, Гэвин, любите бейсбол, верно?

— Да, люблю.

— И болеете за «Янкиз», так?

— И что?

— А вот что. Допустим, если вы узнаете, что менеджер команды сжульничал или что все игроки вашей любимой команды принимают стероиды, станете ли вы болельщиком «Ред сокс»? — (Гэвин не ответил.) — Ну, станете?

— Наверное, нет.

— Вот именно. Что бы ни творили «Янкиз», вы не станете болеть за «Ред сокс». Вот какую силу я хочу обуздать. Недавно прочел высказывание Вернера Херцога. Знаете, кто это?

— Немецкий кинорежиссер.

— Правильно. Он сказал, что Америка пробуждается, как однажды пробудилась Германия. И что теперь треть наших сограждан готова вырезать другую треть. А все остальные — еще одна треть — будут просто стоять и смотреть на это побоище. — Расти положил руку Гэвину на плечо. — Друг мой, мы с вами изменим этот мир. — Он подался вперед. — Высадите меня на следующем повороте.

— Я думал, мы едем в Мейнард-Мэнор.

— Планы изменились.

— Не понимаю.

Автомобиль затормозил на перекрестке. На остановке, понурив голову, стояла женщина.

— В трех милях отсюда на Семнадцатом шоссе есть закусочная.

— Знаю.

— Ждите меня там. Я ненадолго.

Автомобиль отъехал от обочины. Гэвин постарался рассмотреть женщину на остановке. Он не был уверен — и уж точно не заявил бы этого под присягой, — но подумал, что женщина эта весьма похожа на Делию Мейнард.

Глава тридцать вторая

Когда Хестер проснулась на следующее утро, ей потребовалась минута или две, чтобы понять, где она находится. Голова раскалывалась, в горле пересохло. В спальню проникал серебристый утренний свет. От него резало глаза. Издалека, откуда-то снизу, доносились голоса.

Она попробовала воскресить в памяти вчерашний вечер. Справилась довольно быстро. Итак, после пиццерии «У Тони» Хестер поехала в свой старый дом. Там никого не оказалось. Мэтью гулял с друзьями, а Лейла — что ж, Хестер предположила, что Лейла на свидании. Теперь понятно, почему Уайлд заявил, что не будет здесь ночевать. Оставшись одна — здесь, где когда-то жила ее семья, Айра, Джефф, Эрик, Дэвид, ее мальчики, как Хестер всегда их называла, ее красавцы и умницы, — она поняла: угомонить призраков можно лишь одним способом. А именно химическим. Хестер нашла в баре бутылку виски «Райтерз тирз» и плеснула немного в стакан со льдом. Для начала. Начало вышло славное: призраки смягчились, сели с ней рядом, взяли ее за руку, но уходить не собирались. Поэтому Хестер порылась в сумочке и нашла таблетки. Она редко их принимала, лишь в случае крайней необходимости, но если сегодняшний вечер не расписан в словарях как «крайняя необходимость», она уж не знала, что и думать про эти словари. Закидывая таблетки в рот, Хестер понимала: это не самый умный ее поступок, нельзя смешивать лекарства с выпивкой, она должна оставаться в ясном сознании — на тот случай, если понадобится семье или Уайлду.

В любой другой вечер она выплюнула бы эти таблетки. Но этот вечер, повторим, был особенный.