Мальчик из леса

— Вам и правда хочется выслушивать историю очередной жертвы мужских издевательств, миссис Краймштейн? — Улыбнувшись, Пиа снова склонила голову набок, и Хестер подумала: интересно, скольких мужчин пленило это нехитрое движение? — Бернард умеет быть обаятельным, произносить убедительные речи. И еще обожает манипулировать людьми. Он рассказывал вам про ванну с кипятком? Это его любимая история. Разумеется, выдуманная. Будь это правдой, она… — на сей раз Пиа осеклась, — Наоми попала бы в больницу, верно?

«Верно», — подумала Хестер.

— Не стану пересказывать всю свою биографию. Я родилась в маленьком городишке. Природа… как бы выразиться… наградила меня фигурой, привлекающей чересчур много внимания. Все говорили, что мне нужно идти в модельный бизнес. Я попробовала. Честно говоря, безуспешно: ростом не вышла. И не страдала отсутствием аппетита. Кое-какая работа мне все же перепадала: в основном реклама нижнего белья. А потом я влюбилась в сильного мужчину. Поначалу Бернард был добр ко мне, но позже его комплексы сожрали его заживо. Он был уверен, что я ему изменяю. После съемки я возвращалась домой, и он задавал миллион вопросов: кто со мной говорил, кто флиртовал, ну не скромничай, быть такого не может, чтобы к тебе никто не подкатывал, ну а ты что — улыбнулась? Поддержала разговор? Кстати, почему ты так поздно?

Пиа замолчала, сняла темные очки, вытерла глаза.

— И вы ушли от него? — спросила Хестер.

— Да, ушла. Выбора не было. Мне помогли. Очень сильно помогли. Я начала вставать на ноги и тут встретила Гарри, моего мужа. Остальное вам известно.

— Наоми связывалась с вами? — спросила Хестер так вкрадчиво, как только могла.

— Какое вам дело?

— Долго рассказывать. Но я никогда не предам Наоми, слышите? Что бы вы ни рассказали, знайте: я сделаю все, что в моих силах, чтобы ей помочь.

— Но если расскажу, — произнесла Пиа, — то я сама предам Наоми.

— Можете мне доверять.

— Вы работаете на Бернарда?

— Нет.

— Поклянитесь.

— Мне нет дела до вашего бывшего мужа. Меня интересует ваша дочь. Да, клянусь.

— Наоми звонила мне. — Пиа вновь надела темные очки.

— Когда?

— Несколько дней назад.

— Что сказала?

— Сказала, что ее ищут какие-то люди, работающие на Бернарда. И что эти люди могут позвонить мне и спросить, где Наоми, — так, как вы позвонили во второй раз. Она просила ничего не говорить.

— С чего бы?

— Наверное… наверное, планировала сбежать от отца. И решила: если все подумают, что она у меня, ей удастся запутать следы.

— И вас это устроило? Что она хочет пуститься в бега?

— Я была очень рада. Ей необходимо было сбежать от Бернарда.

— Не понимаю, — сказала Хестер. — По вашим словам, он жестокий человек. Ну, ваш бывший.

— Вы даже не представляете насколько.

— И вы тем не менее, — Хестер старалась, чтобы голос не дрогнул, — оставили с ним дочь?

— Я очень долго лечилась. — Она снова сняла очки. — Вы даже не представляете, сколько я ходила к психотерапевту. Я была в полном смятении, без сил. Ничего не могла поделать. Такова жестокая истина, и мне пришлось встать с ней лицом к лицу, миссис Краймштейн, — чтобы поправиться, залечить раны и жить дальше.

— Что за жестокая истина?

— В одном Бернард был прав: я с самого начала не хотела удочерять Наоми. Дело в том, что — и я долго не могла себе этого простить — я не сумела к ней привязаться. Может, потому, что она мне не родная. Может, в то время я не была готова стать матерью. Может, мы были несовместимы на физиологическом уровне или же дело было в тяжелых отношениях с ее отцом. Не знаю. Но я так и не почувствовала связи между нами.

В горле у Хестер стоял едкий комок. Сглотнув, она сказала:

— Поэтому вы просто оставили Наоми у него.

— Не было выбора. Вы должны это понять.

Хестер отодвинула шезлонг и встала:

— Если Наоми даст о себе знать, передайте, чтобы немедленно связалась со мной.

— Миссис Краймштейн? — (Хестер посмотрела на нее сверху вниз.) — Кому вы верите?

— В смысле? Вам или Бернарду?

— Да.

— А что, есть разница?

— Думаю, да.

— А я думаю, что нет, — сказала Хестер. — Вы или жестоко обращались с дочерью, или как последняя эгоистка решили о ней забыть. В любом случае вы бросили маленькую девочку с человеком, которого только что охарактеризовали как настоящего монстра. Даже когда вы «поправились», когда «залечили раны», даже когда вышли замуж и перебрались в этот шикарный таунхаус, бедняга осталась жить с больным человеком. Вы ее не защитили. Вы о ней не думали. Вы просто сбежали, Пиа, а Наоми осталась. — Пиа, опустив голову, уставилась на стол. — Поэтому мне плевать, кто лжет — вы или он. В любом случае вы мерзавка. Надеюсь, вы никогда не сможете обрести покой.

Увидев отрубленный палец сына, Дэш и Делия повели себя совершенно по-разному.

Дэш упал на землю — просто рухнул, словно марионетка, у которой одновременно обрезали все ниточки. Падение было столь неожиданным, что Уайлд отскочил, стараясь не стряхнуть палец, лежащий на ледяной подушке. Не то чтобы это имело значение. Будь это важно, пальцу скорее навредили бы прыжки Уайлда по лесу, когда он сломя голову мчался с ним к особняку Мейнардов.