Мальчик, который не переставал расти… и другие истории про гены и людей

В последующие десятилетия методы проверки на синдром Дауна (а затем и на другие хромосомные заболевания) становились все более совершенными. Задача — выявить беременности с повышенной вероятностью аномалий, чтобы подвергать инвазивному обследованию наподобие амниоцентеза[154] не всех женщин, а только тех, кому нужен окончательный ответ на вопрос, не болен ли ребенок. Первый «скрининговый тест» заключался просто в том, чтобы спросить у женщины ее год рождения. Вероятность родить ребенка с синдромом Дауна и рядом других хромосомных нарушений тем выше, чем старше мать[155]. От рождения у женщины уже имеется запас яйцеклеток на всю жизнь, они находятся в спящем состоянии, почти дозревшие. Если вам исполнилось 35, ваши яйцеклетки чуть-чуть старше, и их способность окончательно дозреть без ошибок со временем понемногу снижается. Нет четкой возрастной границы, после которой вероятность родить больного ребенка внезапно подскакивает; кривая вероятности поднимается медленно и ровно, хотя в возрасте около 35 лет подъем становится круче. У 20-летней матери шанс родить ребенка с синдромом Дауна примерно 1/1500; у 35-летней — 1/340; у 45-летней — 1/32. На заре моей работы в области генетики одним из главных показаний к пренатальной проверке на хромосомные заболевания все еще считалась принадлежность к «старородящим»[156].

Такой подход сокращает количество женщин, направляемых на инвазивное обследование, но остается проблема: если у женщины в этом возрасте вероятность обнаружения хромосомных нарушений плода, скажем, 1/200, то инвазивное обследование все равно даст 199 отрицательных результатов на один выявленный случай заболевания. Учитывая, что амниоцентез несет риск выкидыша, который равен примерно 1/200, мы, можно сказать, меняем шило на мыло. Неужели эти 199 тестов со всеми затратами и неудобствами, которые они влекут за собой, плюс один выкидыш стоят положительного диагноза, поставленного одному плоду?

Ко всему прочему обследование только женщин 35 лет и старше приведет к тому, что большинство патологий плода останутся невыявленными, потому что даже в наши дни основная масса рожениц намного моложе.

Предпринимались различные попытки справиться с этими проблемами. Первой из них стал анализ комбинаций нескольких веществ в крови матери, уровень которых меняется при беременности, причем он бывает выше или ниже обычного, если у ребенка имеется хромосомное нарушение. Результаты этих анализов в сочетании с возрастом матери стали использовать для уточнения оценки рисков. Позже в расчеты добавили толщину кожи на задней части шеи плода. При многих заболеваниях, включая синдром Дауна, в этой области скапливается жидкость еще на ранней стадии развития, поэтому данный параметр повысил точность обследования.

Все варианты обследования по-прежнему страдали одним и тем же основным недостатком. Даже когда они стали более точными, с меньшим количеством ложноположительных результатов, дилемма сохранялась: для большинства женщин, зачисленных в группу риска, давших согласие на амниоцентез, вероятность, что результат будет нормальным, была все еще высока, однако по-прежнему оставался риск выкидыша в результате самой процедуры. В этом смысле скрининг несет определенные риски — подвергнуться инвазивному обследованию, в котором женщина не нуждается, а возможно, даже потерять ребенка.

Недавно появилась гораздо более совершенная методика обследования[157]. Неинвазивный пренатальный скрининг (НИПС) основан на хитроумном способе использования новых технологий секвенирования генома — простого подсчета последовательностей ДНК. Обычно, извлекая ДНК из крови, мы берем для этого лейкоциты, — белые кровяные клетки, каждая из которых обладает ядром (эритроциты — красные клетки — утратили ядра и митохондрии, поэтому в них нет ДНК). Однако некоторое количество ДНК содержится в плазме — жидкости, которая составляет около половины объема крови, помимо кровяных клеток. В конце 1990-х гг. обнаружили, что, если взять кровь у беременной женщины, удалить клетки и извлечь ДНК из плазмы, часть этой ДНК будет из плаценты. Она часто называется фетальной, то есть плодной, фракцией, но суть в том, что это ДНК плаценты, а не самого плода непосредственно. Вскоре мы узнаем, почему это важно.