«Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных

Шла двадцатая ночь девятого месяца – она была мрачной, темной и очень ветреной. Все трое долго ожидали явления Фугэна Босацу. Но наконец на востоке возникло маленькое пятно белого света. Оно разгоралось и быстро увеличивалось в размерах, становилось все больше и больше и все ярче сияло, пока свет его не залил весь склон горы. И тогда нечто внутри яркого пятна стало обретать форму – очертания божества, восседающего верхом на ослепительно-белом слоне о шести бивнях. И вот через мгновение слон с сияющим всадником уже оказался подле храма и застыл – огромный, как скала, залитая лунным светом, прекрасная и устрашающая.

Пораженные зрелищем, монах и мальчик простерлись ниц и стали возносить молитвы, обращенные к Фугэну Босацу. Совсем по-другому повел себя охотник. Внезапно он встал во весь рост, выхватил лук, натянул его в полную силу и послал длинную стрелу прямо в божество. И было ясно видно, как она вонзилась ему в грудь, войдя на всю длину, до оперения.

В то же мгновение раздался рокот, подобный раскату грома; свет угас, и видение исчезло. И перед храмом уже не было ничего – только тьма, да ветер завывал в скалах.

– О жалкий, никчемный человек! – вскричал монах. И в голосе его отчетливо слышались стыд и отчаяние. Он плакал. – Злой, ничтожный! Что ты наделал? Что же ты наделал?

Но охотник слушал упреки священника без всяких признаков раскаяния и гнева. А затем смиренно произнес:

– Досточтимый! Пожалуйста, постарайтесь успокоиться и выслушайте меня. Вы думали, что сподобились лицезреть Фугэна Босацу, полагая, что заслужили это своим благочестивым поведением, медитациями и чтением священных сутр. Но в таком случае Владыка Неба должен был явиться только к вам одному – ни ко мне, ибо я недостоин, ни даже к мальчику, вашему ученику. Кто я такой? Ничтожный охотник, тот, для кого убийство – профессия. А ведь согласно учению Будды, забрать жизнь другого существа – тягчайшее деяние. Так как же я могу быть избранным и узреть Фугэна Босацу? Меня учили, мне объясняли, что Будда вездесущ. Он всегда рядом. Но мы не способны узреть его только потому, что грешны, суетны и неблагочестивы. Вот вы – человек ученый, благонравный и набожный – вам, может быть, и дарована способность увидеть Владыку Неба. Но как тот, кто убивает животных для изыскания пропитания, может быть вознагражден такой честью – зреть божественный лик? Но и я, и этот маленький мальчик – мы оба видели то, что видели и вы! Разрешите мне уверить вас, святой отец, что все мы лицезрели не божественного Фугэна Босацу, а дьявольское создание, намеревавшееся смутить и подчинить вас, а затем, возможно, и погубить. Прошу вас, успокойтесь. Повремените сокрушаться, упрекать и проклинать меня. Хотя бы до утра. А там я представлю вам доказательства своей правоты. Вот увидите.

С наступлением рассвета монах и охотник поспешили к тому месту, где материализовалось видение. Тщательно исследовав его, они обнаружили едва заметный след – цепочку из капель крови. Они пошли по следу и через несколько сот метров наткнулись на мертвую тушу огромного барсука, пронзенного стрелой охотника.

Таким образом, монах, хотя и был личностью весьма просвещенной и благочестивой, мог с легкостью стать жертвой барсука – существа, что издревле является орудием дьявольских сил. Но охотник, человек совсем незаметный и нерелигиозный, был наделен обычным здравым смыслом. Только он и помог ему рассуждать трезво. Потому охотник сумел понять природу опасного видения и разрушить дьявольские планы.

Живой призрак

Некоторое время назад в новой столице страны, в Эдо, в квартале Рэйгандзима, был большой магазин, торговавший фарфором. Назывался он Сэтомонодана, а владел им один очень богатый человек. Его звали Кихэй. У господина Кихэя приказчиком долгое время служил некий Рокубэй. Под его управлением торговля процветала, и в конце концов предприятие достигло таких масштабов, что Рокубэю стало трудно все контролировать без помощника. Поэтому он обратился к хозяину, испросив у того разрешение нанять опытного работника себе в помощь. А получив таковое, взял на работу одного из собственных племянников. Тому сравнялось двадцать два года, но он уже обладал солидным опытом, поскольку специально учился торговле фарфором в Осаке.

Племянник оказался очень толковым помощником – не менее практичным и сметливым, нежели его многоопытный дядюшка. Предприятие процветало и постоянно расширялось, принося все больше дохода, чему Кихэй был весьма рад. Но, прослужив примерно семь месяцев, молодой человек вдруг серьезно заболел, и похоже было на то, что болезнь его смертельна. Лучшие врачи со всего Эдо пытались лечить юношу, но никто из них не мог уяснить природу заболевания, и поскольку установить диагноз не смогли, то никакого курса лечения и никаких медицинских препаратов ему не выписали. Но выразили единодушное мнение, что фатальный недуг вызван неким тайным горем, что терзает юношу.

Рокубэй вообразил, что причиной могла стать безответная любовь, и потому сказал племяннику такие слова: