«Мальчик, который рисовал кошек» и другие истории о вещах странных и примечательных

В Нагоси, что в провинции Тоса, жила молодая женщина по имени О-Камэ́. Родом она происходила из богатой семьи и была счастлива в замужестве – очень любила своего мужа, которого звали Хатиэмон. Оба были молоды – ей сравнялось двадцать два, а супругу – двадцать пять лет. Любовь О-Камэ́ была столь велика, что люди полагали, при этом она должна быть ревнива. Но ее муж никогда не давал даже малейшего повода для ревности; более того, совершенно точно известно, что они никогда не ссорились.

Увы, здоровье у О-Камэ́ было слабым. Двух лет она не прожила в браке, как заболела. Болезнь эта часто поражала местных жителей, но даже лучшие доктора не знали, как ее лечить. Заболевшие не могли ни есть, ни пить; они становились сонными и вялыми, их мучили странные фантазии. Несмотря на постоянный уход, О-Камэ́ слабела день ото дня, и вскоре даже ей стало ясно, что она умирает.

Тогда она призвала мужа и сказала ему:

– Не могу выразить, как я признательна вам за то, что даже в скорбные дни болезни вы ни разу не выказали недовольства – ни словом, ни жестом. Воистину нет человека лучше вас! Но от осознания этого мне еще труднее будет уйти… Только подумайте – мне нет еще и двадцати пяти, но я должна умереть!.. Нет-нет! – бессмысленно говорить мне о том, что нельзя отчаиваться, нужно надеяться… Даже лучшие китайские врачи ничем не могут мне помочь. Говорят, что я могу прожить еще несколько месяцев, но, когда сегодня утром я взглянула в зеркало и увидела отражение своего лица, я поняла, что умру сегодня – да-да, именно сегодня. И потому я послала за вами. Есть у меня просьба, и я хочу, чтобы вы обещали мне исполнить ее – тогда я умру счастливой.

– Только скажите мне, чего вы хотите, и, если это в человеческих силах, я с радостью исполню ваше желание, – так говорил ее супруг.

Но она отвечала:

– Нет-нет! – едва ли вас обрадует мое желание – ведь вы так молоды! Это так трудно – очень-очень трудно! – даже вымолвить, а не то что попросить… Но желание это страстно – оно горит огнем в моей груди!.. Я должна сказать это, пока не умерла… Мой дорогой, мой любимый! После моей смерти рано или поздно, но ваши родители захотят, чтобы вы взяли в жены другую женщину… Обещайте мне – вы же можете пообещать мне? – не жениться снова…

– Только и всего? – воскликнул ее супруг. – Если это все, о чем вы хотели попросить, я обещаю вам исполнить просьбу. Клянусь сердцем, что никакая женщина никогда не займет вашего места!

– О! Какое счастье! – воскликнула О-Камэ́, приподнявшись на ложе. – Как радостно знать это!

С этими словами она упала навзничь и умерла.

Но теперь, после смерти жены, и здоровье самого Хатиэмона пошатнулось. Поначалу прискорбные изменения в его внешнем виде приписали горю, которое он испытывал после смерти жены.

Между собой односельчане даже говорили:

– Смотри-ка, как сильно он ее, должно быть, любил! Видишь, как переживает – совсем с лица спал!..

Но проходили дни, недели складывались в месяцы, а он, вместо того чтобы оправиться, все бледнел и слабел, пока наконец совсем не высох, и стал больше походить на призрака, нежели на живого человека. Тогда люди начали подозревать, что горе, как бы глубоко оно ни было, не могло стать источником таких разительных перемен у совсем молодого еще человека.

Обратились к докторам, и те заявили, что у него нет никакой болезни. Во всяком случае, им такое заболевание неизвестно. Однако состояние молодого человека говорило о том, что он недужен. Врачи предположили, что причина кроется не в теле, а в душе. Но напрасно родители расспрашивали его – он отвечал, что у него нет иных причин для горя, кроме тех, о которых они знали. Они советовали ему жениться снова, но он отвечал:

– Ничто на свете не заставит меня изменить клятве, что я дал умирающей супруге.

Дни проходили за днями, молодой мужчина продолжал таять на глазах, и семья всерьез стала опасаться за его жизнь.

Однажды его мать, которая была уверена, что сын знает причину, но скрывает ее от родных, упала перед ним на колени и так горько плакала, умоляя открыть правду, что он не смог устоять и сказал: